Георгий Ланской - Расслабься, крошка!

И судя по взглядам, которыми ее одаривает Боталов, там не просто скорострельная интрижка.

Боталов — это не Ашот с его сальными пальцами, плешью на затылке и замашками садиста…

О чем он там спросил? А, про дорогу…

— Да, знаю хорошо. Там нетрудно найти. Дорога как раз в этот дом упирается. Дальше и нет ничего.

— Показать сможете?

— Зачем вам это? — вмешался Сергей. — Я дам вам адрес. Не впутывайте Марину.

— Она уже впуталась, — проворчала Рокси.

— Сергей, не переживайте, — мягко сказал Боталов. — Никто не собирается ее никуда впутывать. Но, согласитесь, гораздо проще, если найдется человек, который сможет показать объект… на местности. Вы же это должны понимать.

— Да что она может вам показать? — возмутился Сергей. — Дорогу? Навигаторы есть. Спутники. Или у вас тут Интернета под рукой не имеется?

— Я там, правда, только раз была, — на всякий случай уточнила Марина, но Боталова это не волновало.

Сорвавшись с места, он схватил телефон и выбежал в приемную.

Сергей вздохнул и покачал головой. Рокси молчала. Из пустой приемной доносился приглушенный голос олигарха.

— Вот и делай людям добро, — пробурчал Сергей.

— Ай, да прекрати, — раздраженно сказала Рокси. — Никто ее не собирается бросать на штурм. Ткнет пальцем в дом и свалит по-тихому.

— Я с ней поеду, — решительно заявил Сергей.

Рокси пожала плечами: мол, делай что хочешь.

То, что она вот так запросто, словно они сто лет знакомы, говорит с Сергеем, Марине не понравилось. Она опустила глаза на подлокотники кресла, увидела на одном из них крохотное пятнышко и поскребла его ногтем.

Пятнышко не оттиралось. Ну и шут с ним!

Боталов вернулся с лицом, на котором светилась бледная тень надежды. Усевшись за свой стол, он решительно сказал:

— Сейчас подъедут мои ребята. Марина, вы отправитесь с ними.

— Сейчас? — ужаснулась она.

— Да.

Она промолчала, чувствуя, как в желудке трепыхается вязкое желе страха.

Почему-то когда она опрометчиво взялась помогать, в голову ей не приходила мысль, что все будет разворачиваться в столь бешеном темпе.

В коленях появилась противная слабость…

Они просидели молча до того момента, как в коридоре послышались тяжелые шаги и в кабинет, аккуратно постучав, вошел высокий седой мужчина с ястребиным взглядом до странности светлых глаз. После этого и без того ошеломляющая скорость происходящего ускорилась как минимум вдвое. Марину утрамбовали в микроавтобус с тонированными стеклами, а вот для Сергея места не нашлось.

— Ты-то куда? — ласково спросил седой, схватив Сергея за плечо.

— Я с вами, — решительно заявил Сергей и рванулся внутрь, но седой держал его крепко.

— Поверь, мент, тебе с нами не надо.

Невзирая на его сопротивление, здоровые мужики вытолкали Сергея прочь и рванули с места так, что Марину вдавило в кресло.

Дороги были почти пусты.

Случись сейчас какая-нибудь задержка, Марина просто начала бы вопить, и вопила бы, пока кто-нибудь не заткнул бы ей рот…

За пару часов дороги Марина успокоилась и даже с интересом пригляделась к своим попутчикам. Особенно ей понравились двое сидящих напротив близнецов с одинаково детскими лицами, круглыми глазками и губами в форме бантика. Они всю дорогу подмигивали ей, причем один исключительно правым, а второй — левым глазом. Иногда это получалось синхронно и походило на какой-то странный семафор. Как Марина ни старалась сохранить серьезность, ее губы против воли начали расплываться в улыбке.

— А я тебя узнал, — лениво сказал вдруг седой, обернувшись к Марине. — Дочка у меня твои песни слушает. Плакат на стенку приколотила.

— Правда? — пролепетала Марина.

— Правда. Вчера вот домой вернулся, а там из компа песня орет. «Бессонница», кажется. Есть у тебя такая?

— Есть, — кивнула Марина и тоненьким голосом поинтересовалась:

— Вам нравится?

— Да ты что, — заржал седой. — Как такая муть может нравиться?! Мне ж не шешнадцать уже! Три раза уже как не шешнадцать!

Марина надулась и уставилась в окно.

— Да ты не кручинься, дуся, — ласково сказал седой. — Мы ж другое поколение. И вашу музыку не понимаем. Шумная она, немелодичная.

— Сами вы дуся, — буркнула Марина и оставшуюся дорогу не проронила ни слова.

Близнецы, настороженно слушавшие их перепалку, снова разулыбались и принялись подмигивать.

Дурашливое настроение пропало на въезде в Софрино.

Только что мирно балагурившие мужики вдруг совершенно преобразились.