Павел Ф. Гаммал - Секс и ветер

- Круто, - Толстый сворачивал самокрутку. – Сейчас я попробую.

- Хорошая трава, - подытожил Косоглазый. – Эдмунд не обманул.

- Ты лучший!

- Издеваешься?

- Пошел ты…

Было холодно. Из форточки дуло.

- Я люблю тебя.

Он повернулся к ней. Подтянул одеяло на себя.

- Замерзла?

- Ты, как печка, всегда горячий.

- Лучший из всех, что были до меня? – он прижался небритой щекой к ее груди.

- Нет.

- Что нет?

- Не лучший из всех, - она нежно скользила губами по его ладони. – Единственный. Единственный из всех моих мужчин, которого я так люблю.

- Как так? – он приподнялся на локте.

- Так, - она старалась в темноте заглянуть в его глаза, такие разные при разном освещении. – Безумно, безоглядно…

- Ахматова? – неуклюже попытался сострить он.

- Бродский, - улыбнулась она.

В параллельном мире маленький безымянный сперматозоид, преодолевая многочисленные препятствия, пытался, как мог, достигнуть цели своей жизни – яйцеклетки. Он боролся не за себя, а за их счастье. Из последних сил, собравшись, он преодолел последний рубеж, и слился в экстазе с конечной целью своего путешествия.

- Йес, - пробормотал сперматозоид.

- Вот ты и дома, - прошептала яйцеклетка в ответ.

- Смотри, какой большой! – бабушка подняла ребенка на вытянутых руках, любуясь им в лучах заходящего солнца.

- А что ты раньше, не мог? – тетя заправила выбившийся локон в бигуди. – Сказать ей об этом надо было раньше.

- Тё-оть, - не отрываясь от монитора, усмехнулся я. – Ну, не смог я. Ведь он – мой отец.

- Отец, - фыркнула тетя. – На холодец.

- Знаю, знаю, - я отъехал вместе с креслом от стола. – И про то, что бросил нас с мамой, и про то, что ушел к этой стерве с пятого дома, у которой тогда у самой трое по лавкам сидело. И про алименты, которые не платил, и про то, как вы с мамой вдвоем меня вырастили, хотя было ой, как трудно.

- Трудно, - подхватила тетя. – А ты, что ж думаешь, легко? Когда ты болел два раза в месяц то бронхитом, то воспалением легких. А лечить тебя чем? А в больнице ночевали у твоей койки по очереди. Легко? А кобель этот в институте у себя штаны просиживал.

- Просиживал, - я обнял тетю, прижав ее голову к своей груди. – Я тебя люблю, тетя.

- И я тебя, - всхлипнула она. – Но, сказать надо было раньше.

- Сейчас ей позвоню, - я набрал мамин номер. – Алё, мам? Привет. У меня нормально. А у вас? Как там муж? Привет передавай. Не, не приеду. Сессия скоро. Тетя нормально. Контролирует меня. Нет, мы никуда не выходим, ни во что не вмешиваемся. А что Москва? Стоит? В пробках стоит? Ну, хорошо. Да, слушай, тут такое дело. Не знаю, как сказать. В общем, папа погиб. Неделю назад. Я в интернете прочитал список погибших на Майдане. Мам, ну не надо. Нет, не идиот. Зря ты так. Я горжусь тем, что у меня такой отец. Был.

Тетя тихо плакала, беззвучно зажав рот ладонью.

- Ты не любишь меня? – она потянулась нежно, до хруста. – Я уверена.

- Какая ты, - он разжал губы, спекшиеся после ночи. – Уверенная.

- Да, такая, - она упруго соскочила с кровати. – Верю в себя.

- Уходишь? – он приподнялся на локте.

- Муж будет волноваться, - она натягивала колготки. – И так задержалась.

- А что ты ему скажешь? – он потянулся за сигаретами на полу.

- Не твое дело, - отрезала она.

- Не скажешь ему о нас? – он прикурил.

- А хочешь? – она озорно заглянула в его глаза.

- А ты? – ответил он вопросом на вопрос.

- Я очень хочу, - она упала на него, прижавшись всем телом. – Мало того, я хочу детей от тебя.

- Почему от меня? – он попытался отодвинуться.

- Потому, что ты – мой любимый медведь, - она терлась о него. – Такой большой. Я люблю твои руки.

- Только руки? – он попытался встать.

- Нет, - она целовала его грудь. – И руки, и живот, и …

- Тебе пора, - он попытался оттолкнуть ее.

- Наплевать, - ее голос, приглушенный поцелуями, звучал так нежно. – Я хочу целовать твою сладкую кожу.

- Ты – маньячка, - он пытался вырываться.

- Да, - она лезла все глубже, шепелявя.

Он вошел в нее, ощущая каждой клеточкой своего тела ее вибрации. Она ответила ему глубоким вздохом, навстречу.

- У вас близнецы, - тетка в застиранном халате теребила его. – Мужчина.

- Что? – он очнулся, вырвавшись из оков сна.

- Андронова, ваша жена? – таращилась тетка.

- Моя, - он встряхнул головой, поежившись в жестком кресле.

- Двое у вас, мужчина, - прокричала медсестра ему прямо в ухо, как контуженному. – Мальчик и девочка.