Павел Ф. Гаммал - Секс и ветер

- Слушай, ты вообще понимаешь, о чем мы? – молодой отбросил со звоном вилку и нож. – Во-первых, здесь никто не понимает по-русски, кроме этого петуха.

- А во-вторых? – прищурился старый.

- А во-вторых, мой старый друг, - молодой многозначительно поднял указательный палец. – Ну, скажи кто, кроме нас, знает что-либо о проблемах бессмертия больше, чем мы с тобой?

- Пожалуй, никто, - невольно оглядываясь по сторонам, ответил старый. – Хотя, кто знает?

- Я знаю, - радостно подытожил молодой.

- Что?

- Кто знает, - ухмыльнулся он.

- Ну, и кто? – поинтересовался старый.

- Он, - многозначительно произнес молодой, указывая пальцем вверх.

- Он? – старый пьяно прищурился.

- Ну да, - горячо зашептал молодой, придвинувшись к нему всем стулом. – Ведь он видит все!

- Это предрассудки, - подытожил старый. – Тебе ли об этом не знать?

- Да знаю я, знаю, - скороговоркой зачастил молодой. – Но, послушай…

- Да слушаю я, - умиротворяющим жестом попытался успокоить тот его. – По-моему, тебе хватит.

- Чего хватит? – запальчиво возразил молодой. – Гарсон! Еще бутылку!

- Не шуми, - попытался успокоить его старый. – Тебе еще работать сегодня.

- Да пошли они все… - махнул рукой молодой. – Все равно никто не оценит. Бардак.

- Ты чего? – удивился старый. – Бунтовать вздумал через столько лет?

- А что я? – пустил слезу молодой. – Столько лет работаю, без выходных и проходных – и все насмарку. А ты уже сегодня будешь там…

- Успокойся, - старый откинул от себя вилку с ножом. – Ты же не кто-нибудь…

- А кто я? – обиженно протянул молодой. – Подающий надежды на быстрое освобождение, а что в итоге?

- А сколько тебе осталось? – спросил его старый, закуривая.

- Еще четыре, - ответил молодой, щелкнув пальцами.

- Слушай, сколько ты будешь щелкать? – удивился ему старый.

- Сколько надо, столько буду, - опять обиделся молодой. – Ведь это ты меня пригласил.

- Ладно-ладно, - попытался утихомирить его старый. – Вечер перестает быть томным.

- Чего-то еще? – вездесущий официант угодливо склонился над их столиком.

- Скажи-ка, любезный, - нараспев произнес молодой. – А есть у вас настоящие кубинские сигары?

- Как не быть, - ответил тот на иврите. – Лучшие сигары прямо из острова Свободы.

- Сделано в Палестине, - пробормотал старый по-русски, как бы про себя.

Раскурив толстую сигару, молодой сделал глубокий выдох.

- Кайф! – откинулся он на спинку стула. – Хороший табак.

- Ты чего пришел сюда?

- Видишь парочку напротив? – старый прищурился от дыма.

- Вижу, - молодой напрягся.

- Я его заберу, - старый громко стукнул пустым стаканом по столу.

- Почему его?

- Он нарушил заповеди.

- Какие?

- Не прелюбодействуй.

За соседним столиком мужчина подавился маслиной, попавшей в дыхательные пути. Молодая девушка громко кричала, призывая в помощь окружающих ее людей. Врачи приехали поздно.

- Пойдем, старик, - старый похлопал его по плечу. – Пора.

- Я же ничего плохого не сделал, - голос был слабым и дребезжащим.

- Пойдем со мной, - старый постарался быть убедительным. – Там решат.

- Что ты хочешь?

Она падала на пол, пытаясь подняться. Ее голое тело билось о стены, зубы пытались укусить его. Сделать ему больно. Пару раз ей удалось. Щека и плечо у него горели волдырями ее укусов.

- Мне больно! - он попытался отстранить ее.

- Прости меня, - она шептала сквозь пьяную мглу. – Мне плохо. Меня тошнит.

- Ти-ише-е, - как удав на кролика, он воздействовал на нее тембром своего голоса.

И он это прекрасно знал. Пытался ее успокоить, бормоча несуразности. Любые. Только бы ушла боль… Боль, которая преследовала ее последние месяцы. Не душевная. А физическая, разрывающая на две половины тело . На здоровую, которая хотела его тела. И больную, которая тоже хотела его тела, но не могла. Хотя, от этого становилось не легче…

- Давай сегодня напьемся, - он открыл меню. – Почему-то, именно сегодня такое настроение.

- Давай, - заинтересованно произнесла она. – Может быть, ты сегодня расскажешь мне, за что ты так любишь меня.

- Чего это ты так решила? – он преувеличенно заинтересованно пролистывал меню.

- Слушай, - она раздраженно хлопнула книжкой. – Любят не за что-то, а вопреки всему.

Он скривился, кивая головой.

Официантка, привлеченная громкой ссорой, с подобострастной улыбкой подбежала к столу.

- Вы уже выбрали? – улыбнулась она дежурной улыбкой.

- Дайте нам литр домашнего вина, - раздраженно начал он. – И два шашлыка.