Ципора Кохави-Рейни - Королева в раковине

— Скажи мне всю правду, ты взяла книгу?

Остекленевшие глаза чучела были похожи металлически серые глаза отца. Артуром смотрел холодно и отчужденно. Пальцы его беспрерывно теребили тигровую шкуру. Неожиданно он резким движением поставил Бертель перед собой, словно пытаясь вырвать ее из призрачного состояния. Глаза девочки сузились и затем расширились от страха. Редкое в ее жизни прикосновение рук отца было ей приятно и одновременно пугало.

— Я не брала книгу, — ее бросало то в жар, то в холод.

— Как же она попала в твой ранец?

— Не знаю.

— Следует рассуждать логично, — отец ждет от детей только рациональные объяснения.

Бертель разочарованно опустила глаза. Отец посмотрел на нее, и этот взгляд длился вечность. Ведь он старался не глядеть на нее долгие месяцы после смерти матери.

— Две толстые книги в твоем ранце, и ты этого не видела?

— Нет.

Она беззвучно плакала. Как отец может заподозрить ее в том, что она злонамеренно украла книгу?!

Уязвленная до глубины души, она поднялась в свою комнату и заперлась на целый день.

Артур не поленился и направился к матери Герды. По дороге он зашел в лавку, где продавали остатки шелковых тканей, и купил отрез на платье, чтобы хоть немного загладить вину перед матерью и дочерью. Продавщица надулась, как павлин, увидев уважаемого господина в своей скромной лавке.

— Такое могло случиться только с Бертель! — осуждали ее братья и сестры.

Но Фрида всплескивала руками и качала головой из стороны в сторону.

— Эта тварь Герда подстроила ловушку Бертель! — повторяла она слова Лотшин, несмотря на то, что первой обозвала Бертель воровкой.

Ее крик вернул девочку к истории с роскошной юбкой. Тогда доктор Герман звонил им домой, чтобы сообщить, что Бертель удалили с занятий. Фрида ждала ее у входа в дом. Втянула ее за руку в угол гостиной и нервно нажала на кнопку внутреннего телефона.

— Приведи себя в порядок перед тем, как зайдешь к отцу, и не серди его.

Глаза Фриды сверкали при взгляде на красивую юбку, которая так неряшливо сползала с бедер девочки. Бертель не поняла, в чем трагедия. Единственный раз ей захотелось произвести впечатление на одноклассниц необычной юбкой. Особенно после того, как долгие месяцы она страдала от их насмешек по поводу шелковой кофты, в которую ее нарядила Фрида к празднику Рождества.

— Что ты надела, — кривились девочки, откровенно насмехаясь над ней, — это же кофта для теток!

Тогда она обиделась на Фриду. Отец же стал на сторону экономки, обругав Бертель и обвинив ее в том, что она не ценит того, что для нее делают.

Насмешки одноклассниц не забывались. Желание выглядеть такой же взрослой, как они, не давало ей покоя. Девицы эти были старше ее года на полтора, а то и больше, груди у них топорщились из-под кофт и платьев, она же выглядела как плоская лепешка. Нечего удивляться тому, что ее потянуло к роскошной, цветной, шелковой юбке, которая висела в шкафу у Лотшин. В ней она повертелась перед зеркалом, взяла иголки и булавки и заколола юбку по фигуре.

По дороге в школу иголки и булавки кололи и царапали кожу, но это не испортило радости Бертель. В школу она опоздала, и утреннее радужное настроение мгновенно омрачилось. Красивая юбка сползла с бедер. Учительница уставилась на нее и закричала: «Как ты выглядишь?!» Бертель стояла ни жива, ни мертва, булавки и иголки сыпались с нее. Истерический смех охватил весь класс, а классная руководительница продолжала кричать:

— Ты что, так вырядилась, чтобы насмешить нас?

Тут же она написала записку отцу, угрожая, что его дочь будет исключена, если до полудня он не появится в школе. Бертель вышла из класса, и юбка Лотшин сморщилась, как лопнувший воздушный шар.

В кабинете отца царило молчание. Он требовал от дочери объяснения, но во рту у нее пересохло, а язык распух. Что такого страшного случилось? Почему ей выпало такое унижение? Она просто не понимала и молчала, как рыба. Из-за чертовой юбки такая трагедия? В чем ее преступление, в чем она согрешила? Если бы у нее возникло хотя бы одно логическое объяснение, она бы поняла разумность отцовских обвинений. Чуть слышно она лишь смогла произнести:

— Я не знаю, что такого ужасного случилось!

— От такой умной девочки, как ты, я ожидаю более разумного ответа. Как пришла тебе в голову мысль нарядиться в юбку сестры, не спросив у нее разрешения.

После полудня Артур направился в школу, чтобы выслушать классную руководительницу.