Петр Вайль - Слово в пути

В этих краях сохранились шлемовидные купола соборов — как во Владимире на Димитриевском и Успенском (на его строительстве вместе с русскими работали западные мастера, присланные Андрею Боголюбскому императором Фридрихом Барбароссой). Абрис купольного шлема строже, чем более поздняя, восточных очертаний луковка, ставшая привычной и даже «фирменной» для России.

Остановиться на ночь — новогоднюю, например, — можно в гостиничном избяном коттедже внутри стен женского Покровского монастыря в Суздале. Белокаменный монастырь стоит на низком берегу Каменки, а напротив, на высоком берегу, — краснокирпичный Спасо-Евфимиев, мужской. Когда выходишь в темноте из своей избы со всеми удобствами и телевизором, вдруг видишь, как с высокого соборного крыльца черными птицами слетают в развевающихся одеяниях монахини, и понимаешь, что машина времени — существует, работает.

Главное в Бретани — что это не Франция. Ну, не совсем Франция. Ну ладно, другая Франция.

Еще города восточной части, Верхней Бретани, — Витре, Фужер, Динан, Сен-Мало — соотносятся с представлением о французской старине, которую наблюдаешь в Бургундии или Аквитании. Но по мере продвижения на запад все делается страннее, необычнее.

Начать с языка; в Нижней Бретани их два: дорожные указатели, вывески — по-французски и по-бретонски. А этот древний кельтский язык если и находит с чем-то соответствие, то по ту сторону Ла-Манша — с шотландским, ирландским.

Дома с их выставленными наружу балками похожи на германские, словно перепрыгнув через Париж и окрестности.

Бретань — единственная провинция Франции без своего вина. Здесь пьют кельтское пиво — не похожее ни на чешское или баварское, ни на британское. Медовуху с названием, которое хочется выговаривать шепотом, — шушен. Яблочный сидр — игристый и доходящий до 8–9 градусов, так что вполне можно. Строго говоря, в районе Нанта производится неплохое белое вино мускадэ. Но Нант только административно Бретань, исторически — по касательной. Зато мускадэ очень подходит к тому, что делает бретонский край лучшим на свете на вкус любителя устриц. В четырнадцати километрах к северо-востоку от Сен-Мало — мировая устричная столица, Канкаль, и на берегу уставленной харчевнями бухты хотелось бы остаться навсегда.

Этот вариант стоит отодвинуть в пенсионное будущее, а пока отправиться вглубь истинно кельтской Бретани, проехав через лес Пенпон, где хранилась чаша святого Грааля, бродили рыцари короля Артура, где посещаешь могилу Мерлина. Доставить Себе целью можно, например, поиск интересных кальверов. Это особое бретонское явление: отдельно стоящее возле церкви гранитное изваяние Креста Господня (кальвер — Голгофа). Часто это многофигурные композиции, до двухсот персонажей из камня. Кальверы служили наглядными пособиями для просвещения паствы.

В Бретани трудно избавиться от мысли, что эти сугубо христианские скульптуры — наследницы древних языческих мегалитов, каменных сооружений 4-5-тысячелетней давности. Смысл их не разгадан, но ясно, что практической пользы тут нет — они воздвигались для религиозного культа. Мегалиты встречаются в Европе, и больше всего их в Бретани (под Карнаком — целые поля из многих сотен камней). И здесь, как нигде, ощущаешь связь времен: как близко мы к тому, что скрывается под сокращением «до н. э»

Чувство прикосновенности во времени сопрягается с отнесенностью в пространстве. За Бретанью — только Америка, и эта наглядно ощутимая безбрежность волнует. Понятно, почему самые лихие корсары были из Бретани, а двум из них — Сюркуфу и Дюгуа-Труэну — поставлены памятники на стенах, окружающих Сен-Мало. Отсюда же в 1534 году ушел Жак Картье, чтобы открыть устье реки Святого Лаврентия, то есть — Канаду. Он, правда, думал, что добрался до Азии. Аналогичный случай произошел с Колумбом, что никак не помешало исторической судьбе ни Канады, ни Америки.

Русскому человеку Бретань преподносит отдельные подарки. Под Оре можно положить цветы на могилу Софьи Ростопчиной, дочери московского генерал-губернатора, ставшей знаменитой французской писательницей графиней де Сегюр. Под Конкарно — дворец княгини Зинаиды Нарышкиной-Юсуповой, архитектурное безумие которого нельзя вообразить, пока не увидишь. А где же еще такое можно построить, как не в Бретани, которая вообще не похожа ни на что.

Тот, кто захочет посетить Трою, может быть разочарован внешними впечатлениями, но только если не подготовился, если всего запаса — фильм Вольфганга Петерсона с Брэдом Питтом. Не надо даже погружаться в книги, хотя и это неплохо. Главное — правильно настроиться.