Том Шарп - Новый расклад в Покерхаусе

– Ну, Ректор! Такое удумал, что только держись, – выпучив глаза, докладывал официант. – Всем им вилка в бок.

– С него станется, – с горечью сказал Кухмистер, думая о Райдер-стрит.

– В приличном доме такую мерзость и держать-то стыдно, правда ведь?

– Какую мерзость? – безразлично спросил Кухмистер, думая о том, что если сэр Богдер приведет свой адский план в исполнение, то у него не останется никакого дома – ни приличного, ни неприличного.

– Даже не знаю, как она называется. Опускаешь монетку и...

– И что? – раздраженно спросил Кухмистер.

– Ну и вываливаются эти штуки. Сразу три. Я-то с ними дела не имел. С ними лучше не связываться.

– С кем?

– С резинками, – шепнул официант, оглядываясь, не подслушивает ли кто.

– Резинки? Ты о чем?

– Ну, те штуки, на которых подорвался мистер Пупсер, – выговорил Артур.

Кухмистера передернуло.

– Быть того не может! Они собираются притащить эту гадость в Покерхаус?!

Артур кивнул:

– В мужской сортир. Вот куда.

– Только через мой труп. Или они – или я. Чтоб я сидел себе спокойно в привратницкой, а в сортире этакое паскудство – да ни в жизнь. Здесь не какая-нибудь долбанная аптека.

– В некоторых колледжах их продают, – заметил Артур.

– И мы, значит, туда же? Не правильно это. Все распутство от них, от резинок этих. Вон до чего они Пупсера довели. Бедняга только о них и думал.

Артур горестно покачал головой:

– Ваша правда, мистер Кухмистер. Куда мы катимся! Особенно Старший Тьютор волнуется. Говорит, гребцам это противопоказано.

И сейчас, стоя на берегу, Кухмистер был на стороне Старшего Тьютора.

– Прямо помешались на этом сексе, – бормотал привратник. – А чего в нем хорошего?

Когда восьмерка Покерхауса прошла мимо, Кухмистер вяло поаплодировал и, тяжело ступая, поплелся следом. Велосипедисты, вспенивая грязные лужи, перегоняли его, но, как и Декан накануне. Кухмистер не обращал на них внимания. Горькие думы одолевали его. Декана, по крайней мере, никто не предавал. А его предали. Предал колледж, которому Кухмистер и его предки служили верой и правдой. Члены Совета должны остановить сэра Богдера. Он не имеет права продать Райдер-стрит. Сорок пять лет Кухмистер сидел в привратницкой весь день и половину ночи – за такие смехотворные деньги! – блюдя привилегии и покрывая грешки отпрысков знатных семейств. Скольких одних только пьяных молодых джентльменов перетаскал он на закорках? Сколько секретов хранил?! От скольких обид пострадал на своем веку?! Но дебет всегда уравновешивался кредитом, он был уверен, что колледж заботится о нем сейчас и позаботится в старости. Привратник Покерхауса – это почетное звание. Но что, если колледж потеряет свое лицо? Кем он будет тогда? Бездомным стариком, которому останутся лишь воспоминания. Нет. Этому не бывать. С ним обязаны обойтись по справедливости. Это их долг.

Примерно то же самое Декан вдалбливал сэру Кошкарту в библиотеке Кофт-Касл.

– Наш долг – остановить этого человека с его дурацкими новшествами, – говорил он. – Сэр Богдер камня на камне не оставит от Покерхауса. Годами, столетиями, черт возьми, славилась наша кухня, а теперь он предлагает открыть столовую с самообслуживанием и установить автоматы презервативов.

– Э-э... что? – задохнулся сэр Кошкарт.

– Автоматы с презервативами.

– Бог мой! Быть того не может. Да он рехнулся! – воскликнул Кошкарт.

– Просто светопреставление! Да в мое время любого исключили бы, вздумай он отбарабанить какую-нибудь куколку.

– Да-да. – Декан заподозрил, что, судя по выражениям, генерал в свое время играл в оркестре на ударных. – Вы недооцениваете ситуацию, Кошкарт, – поспешно продолжил он, опасаясь, что генерал углубится в музыкальные воспоминания. – Ректор роет под корень. Речь не только о колледже. Затронуто нечто более обширное. Улавливаете?

Сэр Кошкарт замотал головой.

– Нет, – откровенно признался он.

– Великобритания, – значительно произнес Декан. – Три столетия олигархия правит Британией. – Он остановился. Может быть, выразиться попроще?

– Совершенно верно, старина, – сказал генерал. – Всегда так было, всегда так будет. Тут спорить не приходится.

– Элита, джентльмены, Кошкарт, – втолковывал Декан. – Не поймите меня превратно, я не хочу сказать, что все они родились джентльменами. Нет, не все. Они происходили из разных слоев общества. Возьмем, к примеру, Пиля <���Роберт Пиль (1788-1850) – премьер-министр Великобритании, основатель Консервативной партии (1835)>. Он внук рабочего и, несмотря на это, стал джентльменом. Мало того, из него вышел превосходный премьер. А все почему?