Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

Объективности нет ни в одном из суждений о красоте, красота — понятие субъективное. Вот к какому выводу он пришёл. И решил предложить миру своё видение красоты. Для начала хотя бы красоты внешней. Для этого Сашка избрал самый простой способ — купил фотоаппарат.

Первое, что обнаружил молодой философ — к стыду своему, он понятия не имел даже о красотах родного города — Москвы. Казалось бы, ничего сложного — сесть в метро, сойти где-нибудь в центре, побродить по улочкам. Но у Сашки, занятого то учёбой, то работой, то развлечениями, никогда не было на это времени. И он решил наверстать упущенное. Пешком бродил по Тверской, Арбату, Ленинским горам, взбирался на Останкинскую телебашню. Посетил усадьбу в Коломенском и Серебряный бор. Крутился на каруселях в Парке культуры и ночами напролёт глазел на подсвеченные фонтаны Поклонной горы. Наконец-то сходил в цирк на Цветном бульваре и в Большой театр, покатался на коньках в парке Сокольники и на прогулочном катере по Москве-реке.

«Красиво живёшь! — ворчала мать. — Лучше бы подработку нашёл и денег в дом принёс!» Но Сашка не обращал на неё внимания. Он научился делать хорошие фотоснимки. Красота преходяща, её надо было успеть запечатлеть. Перестраивали Арбат и Тверскую, по всей Москве возводили многоэтажные жилые комплексы, не всегда её украшавшие. Слякотной осенью уныло было в Коломенском и неприглядно в Серебряном бору. Голые деревья с облетевшей листвой зябли на холодном ветру, серые тучи набегали и заслоняли ясное синее небо. Сашка ловил те моменты, когда этого не было. Когда сияло солнце и зеленели деревья в парках, когда было ярко, живо и, главное, — красиво. Красиво так, как видел он. Иногда стоял с фотоаппаратом на улице и высматривал привлекательных девушек. В отличие от общепринятого мнения, Сашка считал, что их было мало. Созерцая красоту, он стал привередливым. Девушки улыбались, когда замечали, что их фотографируют, — ему это не нравилось. Настоящей удачей он считал снимок, сделанный незаметно. За всё время парню удалось сделать лишь несколько таких фотографий. Одну из них он особенно любил. На ней Сашка заснял очень красивую девушку — высокую блондинку, выходящую из дорогого автомобиля. Девушка смотрела куда-то вдаль, слегка прищурив яркие голубые глаза. Она не позировала, и потому в её лице не было ни слащавости, ни надменности, ни желания понравиться. Она не притворялась и потому была совершенна. Сашка спрятал эту фотографию в укромное место, доставая и подолгу разглядывая лишь в часы одиночества и раздумий.

Однажды душным майским вечером парень привычно взял фотоаппарат и собрался выйти из дома. Замешкался у двери и вдруг замер, остановленный плохим предчувствием. Вначале журналист не понял, в чём дело, и всё-таки открыл дверь и вышел на улицу. Опустился на лавочку возле подъезда и задумался. И осознал, что означают его плохие предчувствия, — ему некуда было идти. Он исходил всю Москву вдоль и поперёк, сделал тысячи снимков и днём, и ночью, и зимой, и летом. И вот теперь источник иссяк, красота закончилась. Сашка не мог придумать, куда бы ещё ему можно было пойти и что запечатлеть. Пора было предлагать миру результаты своих изысканий.

— Ты бы хоть эти фотографии в свою газету отнёс, что ли, — с надеждой предложила мать. — Может, денег заплатят!

Парень попробовал. Отобрал изрядное количество снимков и принёс. Главный редактор пожал плечами.

— У нас информационно-аналитическое издание, мы виды Москвы не печатаем. Обратись в какой-нибудь глянцевый журнал. И вообще, лучше бы ты своими статьями с таким рвением занимался!

Издатель глянцевого журнала, специализирующегося на географии, повертел в руках увесистую пачку фотографий.

— Неплохо, но ничего нового, — вынес он вердикт. — Москва, Москва, опять Москва! Избитая тема. Все ваши снимки, молодой человек, — взгляд туриста. Общеизвестные виды, набившие оскомину пейзажи. К тому же фотографии какие-то, не знаю, дилетантские, что ли… Любительские. Единственное, что более-менее достойно внимания — портреты девушек. Но у нас географическое издание, снимки людей мы не публикуем.

Сашке всё-таки удалось пристроить несколько фотографий в какой-то журнал. Ему даже что-то за это заплатили, но радости парень не испытал. Оказывается, ему нечего предложить миру. Его видение красоты — общепринятый штамп, всем известный и никому не нужный.

Он забросил фотоаппарат подальше и занялся своими статьями. Но неприятный осадок от всего произошедшего не давал покоя и отравлял ему жизнь.