Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

— А я, например, так не считаю. И я уверена, что все остальные тоже так не считают. Ты всё себе нафантазировала, мам! Человек просто разбил бутылку о дерево! Просто! Да у него и в мыслях не было того, что ты сейчас тут наговорила! Мам! Ну мам!

Вера подошла к матери, обняла её за плечи. Присела на корточки, заглядывая в лицо.

— Мам! — тихо и убедительно заговорила она. — Я считаю, что ты просто устала от безделья. Сидишь здесь, в деревне, от скуки на стены кидаешься. И мысли всякие дурные в голову лезут. Может, тебе на работу устроиться, а? Вольёшься в рабочий коллектив — там новые люди, другие проблемы. Зачахли вы с бабушкой тут.

Лена отняла руки от лица и горько усмехнулась.

— Да уж действительно я зачахла от безделья! Ничего не скажешь!

— Вот-вот, и я говорю! — подтвердила дочь.

Вера поднялась с корточек, подошла к окну, переступая через разбросанные на полу вещи.

— Там народ вовсю куролесит, — известила она. — Кажется, твой муженёк уже Петьку моего напоил.

— Так вы вдвоём с Петей приехали? — спросила Лена.

— Угу, вдвоём, — ответила Вера. Отошла от окна, глянула на кавардак, устроенный в спальне. — Давай, что ли, платья твои на место повесим.

— Давай, — вздохнув, согласилась мать.

Через десять минут уже ничто не напоминало о бурной сцене, развернувшейся в спальне.

— Мам! — позвала Вера.

— Да! — откликнулась мать.

— У меня вообще-то к тебе дело есть.

— Какое?

— Тут, это… Ну, в общем… Петю надо в рейс устроить. Попроси Степана Васильича.

— Так! — У Лены опустились руки. — Какой ещё рейс?! Петя же работает в супермаркете!

— Уже не работает, мам.

— Почему? Его уволили?

— Ну почему сразу уволили? Сам ушёл.

— Зачем?

— Потому что там начальник — козёл.

Лена набрала в грудь воздуха и закрыла глаза.

— Понятно, — стараясь снова не сорваться в истерику, произнесла она. — Начальник козёл! В ресторане тоже был начальник — козёл, в пансионате — тоже козёл, на бензоколонке — тоже козёл.

— Мам, не надо обобщать! — занервничала Вера. — Там везде были разные ситуации!

— А, по-моему, твой Петя просто работать не хочет!

— Он не одинок в своём желании! — прищурившись, парировала дочь.

Лена прикусила язык. Помолчав, спросила:

— А почему именно в рейс? У него даже образования морского нет! Кем он туда пойдёт?

— Пойдёт матросом, — пояснила Вера. — Для этого образования не нужно. А где ещё более-менее заработать можно? Петя устал пахать за жалкие копейки! Что это за зарплата для мужчины — две тысячи рублей? Пусть его Степан Васильич в хороший рейс устроит. Чтобы за полгода тысячи три-три с половиной долларов можно было получить.

— Ещё какие-нибудь пожелания будут? — устало вздохнула мать.

— Ещё займите нам тысяч пять на жизнь.

— Долларов? — ахнула Лена.

— Каких долларов! Рублей!

— О господи! Всё?

— Всё!

— Слава богу! Как вы мне все надоели, господи, боже ж ты мой! Господи боже! — охая и причитая, Лена пошла вниз по лестнице. Вера с чувством выполненного долга направилась следом.

Сашка с трудом разлепил один глаз и попытался определиться в пространстве. Первое, что выяснилось — он лежал носом в подушку. Видимо, поэтому ночью было так трудно дышать и снились какие-то кошмары. Парень, кряхтя, перевернулся на спину. Руки и ноги на месте, хотя и сильно затекли. В глаза тут же начал бить дневной свет из незашторенного окна. Сашка прикрыл лицо рукой и понял, что спит в футболке. Так, замечательно! Скорее всего, джинсы тоже не сняты. Он похлопал себя по бёдрам — так и есть. Осталось только ещё понять, где находятся кроссовки. Если на ногах, то впору кричать: «Караул!» Спать в уличной обуви — это верх свинства. Сашка с трудом приподнял чугунную голову и бросил взгляд на ноги. Кроссовок не было — можно похвалить себя хотя бы за это. «А есть ли они вообще?» — мелькнула тревожная мысль. Парень поискал глазами обувь и дёрнулся, как от удара током: «Где я?!» Он мгновенно подскочил и сел, разглядывая обстановку. Он спал на кожаном диване, стоящем в плохо знакомой однокомнатной квартире. Взгляд наткнулся на спортивную сумку с неразобранными вещами, валявшуюся в углу. Сашка расслабился. «Господи, я же у Славки в гостях!» — подумал он. Сделав над собой усилие, парень поднялся с дивана, уронив при этом подушку. «Откуда она взялась? — удивился Сашка, возвращая её на место. — Кажется, никаких подушек я здесь вчера не находил». Шаркая и держась за гудящую голову, он побрёл в ванную. По пути узрел свои кроссовки, разбросанные по углам прихожей. В зеркале ванной комнаты отразилась собственная опухшая физиономия. «Вот это я вчера наклюкался! А губы-то почему фиолетовые?» Парень высунул язык и увидел, что он такого же синюшного цвета. Мгновенно, как вспышка, в сознании всплыл вчерашний вечер. Лицо нового знакомого Анастаса (надо же, имя запомнил!), демонстрирующего фиолетовый язык. «Нажрался вчера суррогата! — понял Сашка. — Поэтому и башка трещит!» Вздохнув, он порадовался, что брат не объявился ни вчера вечером, ни сегодня утром и не видел его в невменяемом состоянии. Затем парень включил холодный душ и сунул под него гудящую голову. «А как я вообще до дома-то добрался? — продолжал он ворочать мозгами. — Не помню». События вчерашнего вечера обрывались в памяти где-то в районе опрокинутого пластмассового столика. Какая-то перепуганная девица в мокром платье, убегавшая прочь. «Наверное, Стас меня домой привёл, — сделал единственный возможный вывод парень. — Он и подушку достал. Ну что ж, неплохо я отметил день приезда!» Сашка вытащил голову из-под душа и снова воззрился на себя в зеркало.