Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

— Ну и ладно!

— Вот и не ладно! Забраковали моего лейтенантика подружки. Как стали жужжать: «Да у него нос картошкой, да ноги кривые, да штаны на коленках пузырятся». Всей гурьбой смеяться стали. А я стою — чуть не плачу. В туалет убежала, чтобы никто слёз моих не видел. Пока в туалете сидела, белый танец объявили. Прибегаю — стоит мой лейтенантик. Я и пригласить хочу, и решиться не могу. Подружки-то засмеяли. Думаю, приглашу — ещё больше засмеют. А пока стояла да думала, Люська, зараза, взяла да и позвала его на танец. Я так и обомлела. Меня на смех подняла, а сама, под шумок, моего парня отбила! И потом, после этого танца, он весь вечер от неё не отходил! — Повариха горестно вздохнула.

— Ну и что? Подумаешь, один вечер! — пожала плечами Ксения.

— Нет, не подумаешь, — отозвалась Ивановна, — они потом встречаться стали. Лейтенант этот из Ростова оказался — отдыхать приехал, по путёвке. Каждый день Люська к нему на свидания бегала, а я дома рыдала в подушку. А потом он ей предложение сделал.

— Как? — ахнули разом Ира с Ксюшей.

— А вот так!

— И что, она согласилась?

— А как же! Согласилась, конечно. Вышла замуж и в Ростов укатила. Так до сих пор там и живёт.

Воцарилось молчание. Затем Ира осторожно спросила:

— Ивановна, и ты до сих пор об этом жалеешь? У тебя ведь, получается, с тем лейтенантиком ничего и не было…

— Не было, — согласилась повариха. — Но ведь могло быть. Никогда себе не прощу, что побоялась тогда к нему подойти. Может, у меня сейчас бы совсем другая жизнь была… Счастливая…

— Да брось ты, Ивановна, — скинула оцепенение Ксюша. — Такая же бы у тебя жизнь была. Ну, уехала бы ты в Ростов помидоры окучивать! А всё остальное так же было бы. Детей бы родила да поварихой работала. К тому же все военные пьют. И твой лейтенантик тоже, небось, закладывал, будь здоров. Ещё бы и морду тебе бил по пьяни. А нынешний твой муж чем хуже? Всю жизнь в море ходил, шмотки импортные привозил. Привозил или нет?

— Привозил, — кивнула та.

— Ну вот. Квартира есть, детей родила — выросли уже. Внуки пошли. Чего тебе ещё надо?

— Да, — стараясь казаться равнодушной, пожала плечами повариха, — я и не жалуюсь. Нормальную жизнь прожила, как все. Я просто вам, дурёхам, пример привела. Если будете сиднем сидеть, неизвестно чего ждать, так и без женихов останетесь! Уведут из-под носа, как у меня увели когда-то…

— Подожди, Ивановна, — что-то соображая, произнесла Ира. — А как же муж-то, а? Выходит, если ты до сих пор о лейтенантике жалеешь, мужа ты не любила?

— Ну почему, любила, — как-то неуверенно ответила собеседница. — Он за мной шибко ухаживал, цветы через день дарил. Вот и вышла за него. Ничего, нормально. Жизнь прожили.

— А Люську больше не видела?

— А как же — видела. Она к родителям часто приезжала. На улице я её встречала, но не подходила. Да и она морду воротила, не здоровалась. Сейчас уж не приезжает — родители померли, дом ихний она продала. Давно её не видела.

— А я бы её убила! — вдруг выпалила Ира.

— Кого? — удивилась Ивановна.

— Люську!

— За что?

— А чтобы чужих женихов не отбивала!

Повариха растерянно захлопала глазами. Ксения оценивающе и даже с каким-то подозрением посмотрела на Иру.

— Ну-ну, — произнесла она.

Раздался мелодичный звонок домофона.

— Иди послушай, кто там пришёл, — отправила Прохина сменщицу. Ира сорвалась с места и кинулась к трубке.

— Такси приехало, постояльцы из второго номера уезжают, — через секунду возвестила она.

На лестнице, ведущей со второго этажа, раздался топот. Обрюзгший мужчина лет пятидесяти с испитым лицом и мешками под глазами направился к выходу. Его сопровождала длинноногая красотка лет восемнадцати. Ира заученно заулыбалась и начала прощаться:

— До свидания! Рады были вас видеть! Приезжайте к нам ещё!

— Ага, — пропыхтел толстяк. Юная красавица, взяв под руку своего покровителя, не удостоила Иру даже взглядом. Когда пара исчезла, на пороге появился таксист.

— Здрассти! Чемоданы где? — воззрился он на Иру. Та молча повела его на второй этаж. Поднявшись наверх, она открыла дверь, на которой была прибита металлическая цифра «два». Посреди комнаты стояли чемоданы. Подхватив поклажу, таксист удалился, а Ира стала придирчиво оглядывать гостиничный номер. Заглянула в спальню, в ванную комнату.

Интерьер здесь не отличался особым шиком. Конечно, евроремонт, конечно, новая мебель и сантехника. Но знающий человек сразу бы понял, что вся эта «роскошь» российского производства и не особо высокого качества. У Иры же, обитающей в нищей дыре, подобная обстановка вызывала чувство благоговения и ощущения того, что она прикасается к какой-то другой, дорогой и недоступной жизни.