Алексей Котов - Чудо ты мое, зеленоглазое

Петрович вскрикнул и бросился наверх. Из подвала отчетливо слышались крики и шум борьбы. У выхода из подвала старика остановила яркая, как вспышка мысль: «А как же Витька?!..»

Петрович оглянулся. В подвале с тупым звуком обрушились на пол несколько ящиков. Потом все стихло…

У Петровича пересохло в горле. Он хотел крикнуть, но не смог. Луч фонарика судорожно метался по стенам и не мог остановиться. Из глубины подвала показалась окровавленная Витькина рука. Рука оперлась на край порожка, следом за ней показалась вторая. Из темноты, выплыло бледное как мел лицо Витьки.

— Дядь Коль, руку дай… — тихо позвал он.

Петровичу показалось что у него отнялись ноги. Старик стоял и смотрел, не в силах тронуться с места.

— Руку дай! — крикнул Витька, протягивая к Петровичу свою.

Сзади племянника поднялась огромная тень. Она была похожа на растянутую черную простыню. Тень поднималась все выше и выше.

— Что ты стоишь…

Договорить Витька не успел. Страшная сила рванула его вниз и он исчез.

У Петровича потемнело в глазах. Уже не отдавая себя отчета в том, что он делает, старик бросился бежать. Во внезапно опустевшем мозгу билась только одна мысль: быстрее, быстрее, быстрее! Перед глазами Петровича промелькнул дверной проем, несколько чахлых деревьев на улице, колючая проволока, потом пошла размытая дождем дорога. Спускаясь в овраг, Петрович поскользнулся и упал. Фонарик отлетел в сторону, но старик даже не подумал поднять его. Он судорожно цеплялся руками за скользкую траву и полз вверх, не разбирая дороги. По лицу хлестал дождь. Сверкнула молния и почти сразу же за ней ударил гром. Петрович закричал от ужаса. Взобравшись наверх, он долго стоял на коленях не в силах подняться…

Что произошло потом, старик почти не запомнил. Страх, страх непреодолимый и черный гнал его все дальше и дальше от диспетчерской. Петрович пришел в себя только после того, как захлопнул дверь дома и навалился на нее всем телом. Через минуту стало чуть легче дышать. Старик с трудом добрел до стула и сел.

Первая мысль, пришедшая ему в голову, была огромной и ужасной. Петрович закрыл лицо руками и застонал.

«Господи, что это было?! Что?!»

Время шло… Старик по-прежнему сидел на стуле и смотрел в одну точку.

«Тише, старый, ну тише! — уговаривал он сам себя. — Нужно что-то делать… Куда-то идти… А куда?!.. В милицию? Ведь засмеют же! Скажут, с ума сошел дедок на старости лет — кошек волшебных продавал…»

«К Лешке пойти можно, — решил Петрович — Он не бросит… Выручит».

Мысль, что снова придется идти к диспетчерской и может быть даже лезть в подвал испугала старика до холодного пота. Он с трудом встал и направился к двери.

«Нужно же идти… Нужно!»

Возле вешалки старик снова сел. Сил почти не было. Он вытер с лица холодный пот и посмотрел на дверь. Она казалась странно далекой.

«Вставай, гадина старая! — выругал себя Петрович. — Вставай!»

Он шагнул к двери и распахнул ее. На пороге стоял недавний толстяк покупатель. В его руке тускло блеснуло лезвие ножа.

— Тихо, дед! — прошипел толстяк. — Ты один?

Петрович попятился. Толстяк уже было собирался шагнуть следом, но вдруг как-то странно вздрогнул всем телом и привалился к дверному косяку. Его голова упала на грудь.

Петрович только стоял и смотрел… Разум отказывался понимать происходящее. Толстяк захрипел. На его плечо, вынырнув откуда-то сзади из темноты, легла огромная лапа чем-то напоминающая кошачью. Толстяк дернулся еще раз и рухнул спиной на квадрат падающего из дверного проема света. Он удивленно смотрел наверх и шевелил побледневшими губами, словно что-то силился сказать.

Неожиданно тело толстяка сдвинулось с места и стало исчезать в темноте: сначала голова, потом туловище и ноги. Петровичу показалось, что он сходит с ума. Там, в темноте за порогом, над толстяком склонилось что-то бесформенное и большое.

Петрович вскрикнул и бросился к двери. Но закрыть ее до конца и задвинуть засов он не успел. Оттуда, снаружи, на дверь навалилась чудовищная тяжесть. В щель просунулась огромная кошачья лапа и когти царапнули старика по плечу.

«И по мою душу, значит, тоже… — мелькнула у него безумная мысль. — Теперь и за мной пришли…»

Петрович подпер медленно открывающуюся дверь ступней, отпрянул и ударил по ней всем телом. Щель между косяком и дверью уменьшилась, лапа едва успела выскользнуть из нее. Петрович ударил еще раз. Дверь захлопнулась. Петрович быстро задвинул ее на засов.