Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин

Манго мягко скользил на языке.

Господи, это потрясающе… аромат персика и розы.

– И – каков вердикт?

– Это просто…

Шуршание радиоволн внезапно превратилось в голос: «…зрители повскакивали с мест, Ботам поставил новый рекорд! Теперь он точно войдет в историю! Джеффри Бойкотт бежит к нему по полю, чтобы поздравить…»

– Ботам? – Женщина замерла, словно заподозрила что-то. – Иен Ботам, правильно? (*Иен Ботам – знаменитый в англии игрок в крокет*)

Я кивнул.

– Высокий, длиннорукий, как Чубакка. Римский нос, с горбинкой. Глаза варвара. И мышцы, обтянутые белой формой.

– Да, пожалуй, это он.

– Ох, – она скретила руки на груди (хотя груди-то у нее и не было), как мать Иисуса. – Я бы прошла по раскаленным углям, только бы… – Мы слушали аплодисменты по радио и ели манго. – Итак, – она аккуратно вытерла пальцы сырым махровым полотенцем и выключила радио. – Ты пришел купить кровать с балдахином? Или в налоговую стали набирать детей?

– Эмм… у вас есть «Оmega Seamaster»?

– «Оh-meega Симастер»? Это название корабля?

– Нет, это часы. Их перестали производить в 1958 году. Мне нужна модель «de Ville».

– Джайлс не торгует часами, дружок. Люди обычно приносят часы назад, если те плохо показывают время.

– Ох… – Вот и все. Это было последнее место в Челтенгэме.

Американка внимательно разглядывала меня.

– Хотя я знаю одного специалиста…

– По часам? В Челтенгэме?

– Нет, он работает в Южном Кенсингтоне. Хочешь, я позвоню ему?

– А вы можете? У меня есть двадцать восемь фунтов и семьдесят пять пенни.

– Не стоит раскрывать все свои карты так быстро, дружок. Для начала мне надо найти его номер в том бардаке, который Джайлс называет своим кабинетом…

– Привет, Джок! Это Росамунд. Ага. Нет… нет, я в магазине. Джайлс? Он как всегда занимается мародерством. Какая-то герцогиня умерла. Или графиня. Или гордыня. Я не знаю, кто она… там, откуда я родом, мы не используем эти звания, Джок, у нас «королевами» называют совсем другой тип женщин… Это что такое? Ах да, Джайлс говорил об этом, это странное название, Костволдс или типа того, звучит очень по-английски… Брайдсхэд – нет, это ведь название сериала, верно? Прямо вертится на кончике языка – это созвучно с Мне-плевать-гдестершир… Нет, Джок, я бы сказала тебе, если бы… А это что такое?.. Угу, я знаю, что между вами нет секретов… Угу, Джайлс тоже любит тебя, как брата. Подожди, Джок, послушай. Ко мне в магазин зашел молодой человек… о, это потрясающе, Джок, не удивительно, что ты так популярен среди стариков… так вот, молодой человек ищет Omheega Seamaster (она посмотрела на меня, и я одними губами произнес: «de Ville»)… «de Ville»… Угу. Слышал о такой модели?

Повисла многообещающая тишина.

– Слышал?

Этот момент – за секунду до победы – когда ты уже знаешь, что победил.

– Прямо перед тобой? Хм, как удачно я позвонила, однако! Угу… в отличном состоянии? Ох, Джок, это прекрасно… какое удивительное стечение обстоятельств… слушай, Джок, насчет шекелей… мы тут ограничены в бюджете… Угу… да, я понимаю, что они перестали выпускать их в пятидесятых, и поэтому их очень сложно найти… я знаю, что ты не занимаешься благотворительностью (она рукой показала мне: «бла-бла-бла») Если б ты не вел себя, как похотливый кролик и не взбирался бы на каждую крольчиху, которая махнет тебе своим пушистым хвостиком, я думаю, у тебя бы не было так много детей, и они бы сейчас не умирали от голода. Просто назови цену, Джок. Угу… я думаю, это может… угу. Я перезвоню тебе, если он согласится.

Трубка звякнула, упав на рычаг телефона.

– У него есть часы? Омега?

– Угу. – Росамунд выглядела печально. – Если ты перешлешь ему 850 фунтов, он отправит их курьером прямо к тебе домой, как только банк одобрит твой чек.

Восемьсот пятьдесят фунтов?

– Еще манго, дружок?

– Позволь, я уточню, Джейсон. Ты сломал долбанные дедушкины часы – случайно! – в январе? (я кивнул) И ты провел следующие восемь месяцев в попытках найти замену? (я кивнул) Тринадцатилетний мальчик? (я кивнул) На велосипеде? (я кивнул) А ты не думал, что признаться во всем было бы гораздо проще? Принять наказание, как мужчина, и жить дальше?

– Мои родители убили бы меня. Буквально.

– Это как понимать? Убили бы? Буквально? – Росамунд закрыла рот ладонью, стараясь подавить смешок. – Убили бы своего собственного сына? За то, что он сломал дурацкие часы? Позволь спросить: а как твои родители избавляются от трупов детей, когда те что-нибудь разобьют? Расчленяют и по частям смывают в унитаз? Но ведь тогда сантехник рано или поздно нашел бы кости в трубопроводе, разве нет?