Михаил Сегал - Молодость

Ночью то ли циклон сменил антициклон, то ли наоборот, и тепло, прокравшись с окраин, торжественно вошло в город. Как будто не было прошлой недели с ее пронизывающим холодом. Старики еще гуляли по улицам в пальто и шапках, подозрительно присматривались к солнцу, пробовали солнечный асфальт на прочность, как шаткую доску над пропастью. Сергей Николаевич из тридцать восьмой квартиры даже вышел с собакой Айлой, чего не случалось с осени. Всю зиму с ней гуляли дети или внуки. Почувствовав доброго, немощного хозяина, осознав всю степень своей безответственности, Айла рванула в дальний конец двора и распугала голубей.

Елена Алексеевна из двадцать первой села на лавочке перед подъездом, уперлась подбородком в палочку и даже не стала упрекать Сергея Николаевича в антиобщественном поведении – настолько было лениво и хорошо. К тому же Айла все равно была старая и быстро устала.

Из второго подъезда вышла еще одна старушка, видимо, соседка и, видимо, очень больная, потому что ни разу не появлялась этой весной. Во всяком случае, Елена Алексеевна не узнала ее. В последний год кто-то съезжался-разъезжался, всех не упомнишь.

Старушка прошаркала мимо и завернула за угол. Медленно, смотря только под ноги, дошла до булочной, остановилась у перехода, отдышалась.

– Женщина, зеленый, вы переходите? – спросила какая-то прохожая. – Вам помочь?

Старушка только махнула рукой, мол, все в порядке, сама дойду. Низко опустила голову. Из-под блеклого, стираного берета остался виден только нос и краешек седой пряди. Высморкалась, тяжело задышала. Дрожащей рукой спрятала носовой платок в карман пальто и достала аккуратно сложенную телефонную квитанцию.

– Вам в сберкассу, женщина? – не унималась прохожая. – Вас перевести?

Старушка медленно подняла голову.

– Господи, на вас лица нет. Вы болеете? Некому сходить что ли?.. Вы дойдете, женщина?

Глупый вопрос. Если совесть мучает – не волнуйся. А «дойду – не дойду» жизнь покажет. Старушка дождалась зеленого и двинулась в путь. У подъезда Сбербанка она остановилась, придержала дверь и вежливо пропустила нескольких пожилых людей. Те удивились, но прошли.

Это был день выдачи пенсий, так что муравейник стариков и старушек сразу же засосал ее глубоко внутрь себя. Смирно, как в переполненном бомбоубежище, пенсионеры ждали своей очереди.

Казалось, что все смотрят на нее, захотелось зарыться в толпу еще глубже. Но это только казалось, а на самом деле никто не обращал на нее особого внимания, только спросили:

– Женщина, вы последняя?

Она кивнула.

– Тут очередь вот отсюда!

Так она оказалась у окна, у стола, где люди заполняли квитанции. Широко усевшись на единственном стуле, молодой мужчина в тренировочных штанах что-то сосредоточенно писал.

Из окошечка донесся голос кассирши:

– Женщина, сказано же, что тут вот надо по пунктиру резать! Я за вас отрезать не буду! Вот ножницы, сами режьте!

Бабушка лет семидесяти взяла ножницы, подошла к столу. Примерилась к пунктиру, но поняла, что не сможет отрезать ровно, и обратилась к Старушке:

– Женщина, я смотрю, вы без очков. Не поможете?

Старушка кивнула и стала с детской ответственностью, кропотливо, как на уроке труда, отрезать тонкие, в полсантиметра, полосочки.

– Спасибо, женщина, – прошептала бабушка, – хотите, я скажу, что вы стояли за мной? А то сейчас будет перерыв, через пять минут всех выгонят.

– А зачем же все ждут?

– Ну, думают, может, успеют.

– Можете не ждать, я сейчас закрою окно, – объявила кассирша.

Старики переглянулись и остались стоять, как стояли.

Бабулька протащила свою новую знакомую к кассе, и они уткнулись в спину высокого, согнувшегося в три погибели старика.

– Мужчина, – донеслось из окошка, – вы что, не знаете, что зелеными чернилами нельзя заполнять? Я не могу так принять! Возьмите синюю ручку и обведите!

Услышав эти слова, Старушка резко подняла голову, но старик отвернулся. Осталась видна только щека, даже край щеки. Она уцепилась взглядом за этот край, а все остальное словно исчезло: и люди вокруг, и голоса.

– Вы знаете, я не успею, – сказала щека, – тут очень много обводить, а вы сейчас закроетесь.

– Мужчина, я не приму, я потом никуда не сдам вашу квитанцию. Идите обводите, я вас без очереди пущу после перерыва.

– Я вижу плохо, я и это-то долго заполнял.

Он секунду помедлил, понял, что спорить бесполезно, и обреченно отошел к окну. Молодой парень мало того что занял единственный стул, но еще так широко расставил колени, что невозможно было подойти к столу. Старик пристроился у окна, стал обводить буквы. Старушка смотрела на него, не отрываясь.