Анна Бабяшкина - Разница во времени

«Завтра обязательно скажу ему все, что думаю по поводу его работы и зарплаты, — убеждала себя Наташа, с отвращением соскабливая прилипшую к подошве жвачку о край железнодорожной платформы. — Хватит этих безумств! Жизнь проходит, пора оставить в ней свой след! А то все хиханьки-хаханьки, да секс на крыше! Пора делать дело. И Максу тоже». В этот раз Наташа снова ехала в Питер «как москвичка». Сухо поздоровавшись со знакомым проводником, она продефилировала в купе и, как только тронулся поезд, принялась сочинять коммерческое предложение, которое должно помочь ей приручить диких рекламодателей. В конце концов, она уже не девочка, чтобы пить всю ночь «Флагман» под пьяный бред попутчиков.

Когда случилось все то, что и должно было случиться после двухнедельной разлуки (душ — «осторожно, дурачок, задушишь же!» — полежать обнявшись — сигаретка — еще раз душ), молодые люди отправились завтракать в «Мокко-клаб» на Невском.

— Что там у тебя на работе интересненького происходит? — ковыряясь вилкой в салате, спросила г-жа Ростова.

— У меня, — без особого энтузиазма откликнулся Макс, — у меня на работе все интересно. Вот на днях сделал интервью с Татьяной Толстой…

— Что судьбоносного говорит живой классик? — скорее для проформы поинтересовалась г-жа Ростова, давно уже привыкшая к тому, что хоть тексты г-на Чусова и были изящны и безупречны с точки зрения русского языка, но при этом получались какими-то пресными. В том смысле, что содержали в себе дежурные ответы на дежурные же вопросы.

За все два года, что Наташа знала Макса, у него не случилось ни одного интервью-скандала, или интервью-откровения, или интервью-заявления, или интервью-разоблачения. Казалось, что Макс специально писал свои тексты так, чтобы они ничего не добавили к уже сложившемуся образу интервьюируемого персонажа и ничего от него не убавили. Иногда Наташенька даже задавалась дурацким вопросом: в чем же глубинный смысл работы ее бой-френда? Он никогда не сообщает миру ничего нового про уже известных персон и никогда не открывает публике каких-то новых «звезд». Просто потому, что не делает интервью с теми, кого пока не показывали по центральным каналам и о ком не писали в самых популярных газетах. Когда Наташенька задавала эти, мучившие ее поначалу, вопросы Максу, он просто уговаривал девушку «так глубоко не копать», «не морочиться» и намекал на то, что «почти все СМИ так работают». И таинственно добавлял, что он просто не в том положении, чтобы «влиять на уже существующее информационное поле». Почему-то в эти моменты пресловутое «информационное поле» представлялось Наташе вытоптанной стадом копытных саванной. Вот и сейчас г-жа Ростова заинтересовалась подробностями встречи Максика с Татьяной Толстой, только чтобы незаметно вырулить с беседы об интервью на тему карьерного роста г-на Чусова, а совсем не потому, что ожидала, будто Макс «раскрутил» писательницу на какие-то откровения. Ее ожидания оправдались.

— Да ничего особенного она не сказала. Так, опять живописала, как она ненавидит журналистов, светскую жизнь, массовое искусство и все такое.

— А ты не спросил у нее, в чем, по ее мнению, феномен ее успеха?

— А ты считаешь, что она успешна?

— Ну вообще это, конечно, победа — добиться того, чтобы тебя каждую неделю показывали по телевизору и еще деньги большие за показ платили. Ты бы так не хотел?

— Нет, не хотел, — совершенно искренно пожал плечами Макс. — Что же тут хорошего?

— Деньги тут хорошие и почет! Дурашка! Вообще, она ведь очень умная тетка, да? Такой образ себе придумала! Клевой такой бескомпромиссной суки…

— Думаешь? Я бы вот не назвал ее клевой. Мне она скорее напоминает советскую продавщицу времен дефицита. Такая же хамоватая толстая тетя с повадками «хрен ли приперлись?» и «чтой-то вы себе о себе возомнили, когда на дефицитном телеэфире я тут посажена?», — фразу Макс заканчивал с характерным для Татьяны Никитичны поджатием губ в «куриную попку» и, так же как она, мелко труся головой. — Ну один к одному — советская продавщица! Только что гидропиритом не крашенная.

— Да. На это у нее вкуса хватило, — рассмеялась г-жа Ростова. — А ты бы ей так и сказал! — Наташа на секунду задумалась, прежде чем выдать витиеватую формулировку. — Как, мол, Татьяна Батьковна вам пришла в голову столь удачная идея эксплуатировать на телевидении образ работника советской торговли?

— Ага, — усмехнулся в ответ Макс. — А она мне вежливо так в ответ: «А не пойти ли тебе, голубчик, в жопу?» — Макс опять характерно поджал губки и затрусил головой.