Иэн Бэнкс - Чистый продукт. В поисках идеального виски

– Может, они хотели написать: «Сбросьте скорость. Модные фазенды»?

– А может, это щиты для фазанов, предписывающие им сбросить скорость.

– На самом деле, это значит: не убивайте птичек своими машинами, а предоставьте нам убить их из дробовиков. Наглость, если хочешь знать мое мнение. Типичное высокомерие снобов. Увижу – постараюсь сбить.

– Кого – сноба или фазана?

– Без комментариев.

Энн решила к нам присоединиться. Мы движемся на юго-запад, обратно в Гленфиннан – главным образом для того, чтобы покормить кошку, – а потом делаем рывок еще южнее, к холмам Кемпси (Campsies), что к северу от Глазго. Там мы сначала осматриваем дистиллерию «Гленгóйн» (Glengoyne), а потом по не самым крупным, но интересным магистралям движемся в сторону Файфа.

По дороге мы заехали на спейсайдскую бондарню, расположенную неподалеку от Крейгéллахи (Craigellachie) – здесь практически находится географический центр спейсайдской индустрии виски. Это нужно видеть: по сути, это город бочек, чудесный мир бондарного ремесла, настоящий храм бочкарства. Там можно сидеть в огромных бочках, сидеть рядом с бочками, сидеть на бочках, сидеть на скамейках из бочек, покупать сопутствующие товары, а также бочки как таковые.

Там водят экскурсии, которые заканчиваются тем, что ты стоишь на застекленной галерее и сверху смотришь, как рабочие – почти все в клетчатых рубашках – катают в мастерской бочки на тележках, стучат по ним молотками, загоняют в большие машины, которые творят с ними (с бочками, естественно) невообразимые вещи, потом снова берут молотки и снова стучат, колотят, ломают, собирают, разрывают, делают заново, сжимают, пилят, строгают, доводя их почти до возгорания, обжигают, сушат, пинают и лупят так, как будто ненавидят древесину в целом и эти бочки в частности. Если хочешь понять всю степень упругости дерева – приезжай.

Шум невообразимый, даже если стоишь за стеклом. На самом деле, шум воспринимается даже зрительно. Некоторые рабочие надевают наушники, некоторые – нет. Думаю, я бы надевал. Еще в мастерской, на столбиках, есть миниатюрные наковальни, на которые кладут металлические обручи и тоже стучат по ним молотком. Эти наковаленки формой похожи на железнодорожные рельсы. Мне даже стало интересно: вдруг их действительно сделали из старой железнодорожной ветки и не приходится ли каждому работнику зубами вырывать рельсы из земли в качестве обряда инициации?

Экспозиция в бондарне тоже вызывает интерес; например, я не знал, что дуб (американский Quercus alba используется при изготовлении 97 процентов всех бочек Шотландии, а остальные три процента приходятся на долю испанского Quercus robur), из которого делают бочки, должен простоять от ста до ста пятидесяти лет, и только потом его можно рубить; или что бочки из-под бурбона, привезенные из США, заново собирают таким образом, чтобы они были больше по объему: для изготовления четырех хогсхедов объемом 56 английских галлонов каждый требуется пять американских бочек. Неудивительно, что здесь не прекращается стук и грохот.

Кстати, по американским законам, бочка для бурбона может быть использована только один раз, и это не чья-то прихоть или традиция. Чтобы объяснить такую странность, у меня сразу же рождается слабенькая теория заговора. Если скотчу пребывание в старой бочке из-под бурбона идет на пользу, то почему оно не пойдет на пользу самому бурбону? Почему бы не поэкспериментировать, не наполнить ее второй и третий раз? Я считаю, превращать этот продукт, требующий серьезного труда, в одноразовый слишком расточительно. Прихожу к выводу, что закон, если копнуть поглубже, – кормушка для некоего магната, который торгует древесиной дуба и пролоббировал свои интересы.

Я ошибся. Позже выяснилось, что перед нами редкий, даже удивительный, пример победы организованного труда в Америке; принятию этого закона способствовали профсоюзы, чтобы их бондари не сидели без работы. Меня это даже вдохновляет, но главное, что индустрия скотча выиграла от немного глуповатого (хотя, конечно, как посмотреть) закона, пролоббированого не каким-нибудь самовлюбленным лесовладельцем и не гнусным картелем лесопромышленных компаний, а американскими профсоюзами, которые, видимо, придерживаются не самых левых взглядов.

В городке Крейгеллахи есть гостиница «Крейгеллахи» (если уж строить гостиницу «Крейгеллахи», то, естественно, здесь), где в баре «Куих» (Quich) вам предложат пятьсот разных молтов. Несколько руководителей японского универмага «Ханкю» были так поражены увиденным, что в ноябре 2002-го создали точную копию этого бара в рамках токийской «Ярмарки Британии». И даже привезли туда одного из барменов. Вот такие дела – шотландские бары тоже могут путешествовать.