Иэн Бэнкс - Чистый продукт. В поисках идеального виски

Мы с Лэсом познакомились в старших классах гринокской средней школы. Я тогда писал поистине ужасные рассказы о персонаже по имени Дагоммей Брешнев (sic и еще раз sic). Они были нелепыми, слабыми и просто никудышными по ряду причин, но особенно из-за того, что я в то время обожал каламбуры и старался в каждый рассказ впихнуть их как можно больше. В итоге сюжет строился на каламбурах: я писал и, когда останавливался перед выбором дальнейшего развития событий, выбирал путь, который обещал больший простор для игры слов.

Вот пример тех каламбуров: одного из персонажей в поздних историях о Дагоммее Брешневе звали Бес Смертный.

Я предупреждал.

Чем больше я писал, тем больше каламбуров пытался затолкать в рассказы, и моя авторская гордость зависела от того, удастся ли мне в новом произведении накаламбурить больше, чем в предыдущем. Я считал слова в каждом рассказе, потом считал каламбуры, делил одно на другое и получал процент концентрации каламбуров. В итоге это быстро стало самой важной характеристикой моих опусов (высчитать этот процент легко, показатель точный, даже наукообразный… иногда я думаю, что из меня мог бы получиться классический бюрократ). Образы, сюжет, моральный выбор, достоверность?

Для меня это были всего лишь слова.

Причем, если рассуждать с тех же позиций, не очень-то и нужные. «Образ» еще можно как-то воткнуть в «дикобраза», но «выбор» – это просто не пришей, не пристегни. Так же и «моральный», хотя, конечно, если отделить от этого слова начальное «м»… Нет, слишком примитивно даже для меня. «Сюжет» можно привязать к сюсюканью… «Достоверность»? Нет, мертвый груз.

(Подростковая любовь к игре слов и каламбурам порой дает о себе знать и теперь, по прошествии тридцати лет. В первом варианте третьей главы этой книги, в разделе « Виски: как это делается», было такое предложение: «Лишь бы ячмень не вскочил на глазу». Слава богу, я его вычеркнул.)

Наверное, мне стоит стесняться, но я до сих пор помню, как раздувался от гордости, когда в последнем рассказе о Дагоммее «Похоже, бесконечные приключения» каламбуры составили ровно десять процентов текста.

Печально. Я и тогда это понимал, но мне было плевать. Я резвился.

В свою защиту могу сказать только то, что я, по крайней мере, никогда – ни одной миллисекунды – не надеялся поразить своей писаниной девчонок. Мне нравился сам процесс, и если двое-трое приятелей считали мои опусы достойными пары довольных хмыков – поскольку на большее, чем хмык, с такими каламбурами рассчитывать не приходилось, – то я уже был доволен, хотя писал, конечно, не для этого.

Но все равно, в тщеславных и глупых попытках донести мои позорные бредни до большего числа читателей я начал иллюстрировать их коллажами, используя для этой цели фотографии, вырезанные из журнала «Обсервер». Они были и до сих пор остаются лучшим, что публиковалось в нашем маленьком школьном альманахе. Некоторые коллажи можно с натяжкой назвать изобретательными, а парочку – даже остроумными.

Возможно, моя маниакальная тяга к игре слов, но, скорее всего, неприличные картинки с манекенщицами в купальниках заставили Лэса попросить другие мои опусы. Удивительно, но вместо того, чтобы быстро их вернуть, вежливо улыбаясь и стараясь не делать резких движений – но при этом давая себе обещание больше никогда со мной не здороваться, – Лэс, кажется, посчитал, что их стоит посмотреть, а может быть, даже и прочитать. Это было безумно лестно, и мы подружились.

На следующий день после успешного спуска лодки на воду мы прощаемся с Эйли, которая с классом уезжает в Исландию. (Я пожелал ей счастливого пути еще вечером, потому что автобус ждал у школы в жуткую рань – около шести утра, – а после пива, вина и виски, пусть и в достаточно скромных объемах, я бы не смог заставить себя подняться в шесть утра для сонных прощаний.)

Лэс и Айлин – потрясающие хозяева, к ним приезжает столько народу, что они даже завели у себя книгу отзывов. Ее содержимое в большинстве своем – это какой-то пьяный бред, неприкрытая ложь, бахвальство успехами на бильярде, в гольфе, в картах и других играх, безнадежные потуги на юмор и всевозможные неразборчивые каракули, среди которых все же попадаются искренние благодарности за гостеприимство (обычно их авторы – это люди, которые гостят там не слишком часто и не понимают, что книга отзывов как раз и предназначена для пьяного бреда, неприкрытой лжи и далее по тексту).