Вуди Аллен - Сводя счеты

Рассказав свою историю, рабби встал из-за стола и пошел к себе в спальню, желая отоспаться, и вот, прямо у него под подушкой лежало сокровище, которое он так искал. Охваченный благоговейным восторгом, рабби опустился на колени и возблагодарил Господа. Три дня спустя он уже опять бродяжничал по Уралу, на этот раз переодевшись мартовским зайцем.

Приведенный здесь шедевр в более чем достаточной мере иллюстрирует нелепость мистицизма. Рабби видел один и тот же сон три ночи кряду. Если из десяти заповедей вычесть пять книг Моисеевых, получится пять. Вычтем отсюда братьев Иакова и Исава и получим все те же три. Такого вот рода выкладки и довели рабби Ицхака Бен Леви, великого еврейского мистика, до того, что он пятьдесят два дня подряд ставил в казино на двойку, и выигрывал, и все равно кончил тем, что живет теперь на пособие по безработице.

Мой дорогой Вардебедян!

Я огорчился этим утром несколько сильнее обычного, когда, разбирая почту, понял, что отправленное мной 16 сентября письмо, в котором содержался мой двадцать второй ход (конь на четвертую клетку королевской вертикали), вернулось ко мне нераспечатанным из-за ерундовой ошибки в написании адреса — а именно, пропуска вашего имени и места жительства (как далеко может зайти человек, подтверждая учение Фрейда?), а еще из-за отсутствия марки. Ни для кого не секрет, что в последнее время я был расстроен двусмысленным поведением рынка ценных бумаг, и хотя на вышеупомянутое 16 сентября пришлась кульминация давнего спирального падения стоимости акций “Объединенной антиматерии”, раз и навсегда извергшая их из стен Нью-Йоркской фондовой биржи, вследствие чего и брокер мой был внезапно выдворен из рода людского в семейство бобовых, я не стану извинять этим мою неряшливость и монументальную бестолковость. Я оплошал. Простите меня. То обстоятельство, что вы, не получив моего письма, не заметили этого, указывает на некоторую вашу бестолковость, каковую я отношу за счет чрезмерного энтузиазма, но, видит бог, все мы совершаем ошибки. Такова жизнь — и шахматы.

Ну что же, обнаружив ошибку, ее надлежит исправить. Если вы будете настолько любезны, что переместите моего коня на четвертую клетку вашей королевской вертикали, мы, я полагаю, сможем продолжить нашу незамысловатую партию с большей точностью. Шах и мат, объявленный в вашем письме, которое я получил этим утром, боюсь, следует счесть, по совести говоря, ложной тревогой, а рассмотрев сегодняшнее расположение фигур, вы обнаружите, что мат грозит вашему королю, голому и беззащитному, ставшему для моих слонов неподвижной мишенью. Сколько иронии в превратностях этой миниатюрной войны. Рок, приняв обличие отдела недоставленных писем, обретает всесилие, и — voilà! — всему приходит конец. Еще раз прошу вас принять искреннейшие извинения за мою злополучную невнимательность и с нетерпением ожидаю следующего вашего хода.

К сему прилагаю ход сорок пятый: мой конь берет вашего ферзя.

Искренне ваш, Госсаж

Госсаж!

Получил нынче утром письмо, содержащее ваш сорок пятый ход (ваш конь берет моего ферзя?), а также многословные объяснения по поводу случившегося в середине сентября сбоя в нашей переписке. Давайте посмотрим, правильно ли я вас понял. Ваш конь, снятый мною с доски не одну неделю назад, должен, как вы теперь заявляете, стоять на четвертой клетке королевской вертикали, и все потому, что двадцать три хода тому назад почта не доставила мне письма. Я вот как-то не уверен, что таковой казус имел место, я отчетливо помню ваш двадцать второй ход, коим вы, по-моему, перевели ладью на шестую клетку ферзевой вертикали, где она затем и пала под конец трагически продутого вами гамбита.

Ныне четвертую клетку королевской вертикали занимает моя ладья, а поскольку коня у вас уже нет, что бы вы там ни твердили про отдел недоставленных писем, я не могу толком понять, какой фигурой вы берете моего ферзя. Полагаю, вы подразумеваете следующее: поскольку большая часть ваших фигур блокирована, вы просите, чтобы я переместил вашего короля в четвертую клетку моей слоновой вертикали (единственная ваша возможность), — поправка, которую я взял на себя смелость внести в партию и на которую отвечаю моим сегодняшним ходом, сорок шестым, коим беру вашего ферзя и объявляю шах вашему королю. Вот так ваше письмо становится более вразумительным.

Думаю, что теперь последние оставшиеся ходы партии будут сделаны гладко и живо.