Уилл Селф - Этот сладкий запах психоза. Доктор Мукти и другие истории

Третью минуту своего падения Шива Мукти провел за чтением надписи, нацарапанной над небом пустыни. Смысл букв не имел явного отношения к самой картине, их ржавый цвет, а также то, каким образом элементы букв переходили в пятна и кляксы, — все это свидетельствовало, что надпись появилась после того, как была создана сцена с пустыней. Надпись гласила: «Я поймал звезду, и она мне порезала руки».

Я поймал звезду, и она мне порезала руки. Есть в этом что-то от символизма, подумал Шива, и в таком контексте был почти пикантный ужас. Элмли отступил назад, в дальний угол, за круто скошенную стену. Он скорчился, как домашний паук, и трясущимися руками совал таблетки в рот, из которого доносились стоны. Он буквально пожирал их с хрустом, выступившая на его губах белая, как мел, пена каплями стекала в ямочку на подбородке. Даже на расстоянии Шиве удалось прочесть предупреждение на коробочке с таблетками: «Не превышать положенную дозу», и в этом тоже определенно было что-то символистское.

За последнюю минуту, перед тем как коснуться пола, у доктора Мукти была масса времени, чтобы оценить, куда именно он собирается упасть. Это был центр не пентаграммы в пятнах крови, как он ожидал, но тщательно вычерченной звезды Давида — два скрещенных треугольника, тонкими линиями нарисованные мелом на досках пола. «Куу-куу, куу-куу» — долбили свое голуби. Сверху в небе доктор Мукти увидел самолет, улетающий в лазурный эфир, как громоздкая машина, ведомая вверх по кристальному холму. После этого Шива ударился о пол и остался лежать в луже собственной крови, как ослабевший многоопытный тюлень.

Доктор Мукти подумал, что сейчас было бы уместно, чтобы все действующие лица пришли к нему сюда на чердак. Свати, как всегда невозмутимая на вид, в чудесном сари, отороченном золотом; Моан, хотя, скорее всего, эта ситуация может пагубно сказаться на ребенке; мать Шивы, его тетки и дядья тихо зашли бы гуськом в двери и выстроились вкруг могилы, наподобие греко-индийского хора; коллеги Шивы из «Сент-Мангос», несущие на руках кожаное офисное кресло, в котором восседает Гуннар Грунбейн, и конечно же пациенты, мотавшиеся туда-сюда между «Сент-Мангос» и «Хис-Хоспитэл», возможно, как раз мимо этого дома. Несчастные живые орудия убийства, однократно использованные и после выброшенные, которые теперь по праву могут быть допущены к даче свидетельских показаний касательно последнего удара. Учительница английского с гипогликемией, человек-креозот, бедняга Роки с его поэзией а-ля то, что пишут на коробках с хлопьями, мистер Дабл, Мухаммед Кабир — все они должны почтить их с Элмли своим присутствием. Он мечтал быть как Камла Деви, чтобы массы людей собрались на берегу стремительной реки из его собственной крови. Но, естественно, единственным садху, которого к нему допустили, оказался доктор Зак Баснер.

Баснер вошел в дверь с абсолютно будничным видом, словно играя самого себя с подчеркнутой непринужденностью. На нем были его обычные серые фланелевые брюки, криво завязанный зеленый мохеровый галстук, а из-под полы его твидового пиджака торчал один край рубашки «Виелла» — особенно безобидная маленькая деталь, которую Мукти заметил, когда Баснер повернулся запереть дверь.

— Где же, — забормотал Шива, чей голос был похож на голос захлебнувшегося грудничка, — сегодня грозное индуистское божество, доктор Баснер? Ни множества пар рук, ни ожерелья из черепушек, ни окровавленных зубов?

— Я просто подумал, — мягко сказал доктор Баснер, — что на такой поздней стадии мы можем обойтись и без этого. — Он подошел и поставил ногу Шиве на грудь, прямо посередине. — Победителя на судят, — изрек он в тоне спокойной беседы.

— Еще кое-что… — захлюпал Шива. — Мне хотелось бы узнать…

— Да? — Жирные пальцы скручивали и раскручивали зеленый язык галстука, торчащий нос приблизился к Шиве.

— Почему? То есть почему я?

— Э-э, вы помните, когда мы впервые встретились? — Доктор Баснер убрал ногу и с трудом нагнулся вниз, его жабьи черты нависли над лицом Шивы.

— Да… — Темнота по краям чердака громоздилась и сгущалась. Она почти поглотила лежащую фигуру Элмли и теперь отбрасывала любопытные щупальца на звезду Давида. — …это случилось на той конференции по эмоциональным отклонениям.

— Именно так. Я представился вам как сосед из «Хис-Хоспитэл». Помните?

— Да.

— А вы взглянули на меня довольно презрительно и сказали: «Я знаю». Тоже помните? — Теперь на голове Баснера красовался темный капюшон.