Адель Уолдман - Милый друг Натаниэл П.

Ханна пришла в самом начале девятого и первым делом извинилась за опоздание на несколько минут.

– И оправдаться нечем, – добавила она, садясь на барный стул, – живу рядом, только улицу перейти.

Нейт уловил аромат кокосового шампуня.

Пока Ханна, слегка отклонив голову и поджав губы, определялась с напитками – выбирала между «кьянти» и «мальбеком», Нейт подумал, что она сильно похожа на одну его школьную знакомую. Эмили Кованс была в десятом, когда он был в двенадцатом. Ему она запомнилась сидящей на травке между корпусом старшей школы и кафетерием. Ее длинные золотистые волосы сияли так же, как у Ханны, но были тоном светлее, и она вплетала в них шнурок, а еще носила кучу серебряных браслетов и колечек с цветными камешками. Сандалии стояли рядом; из-под длинной пестрой юбки выглядывали изящные ножки. Вообще, его не тянуло к хиппи-чикам, но нежное влечение к малышке Эмили Кованс жило еще несколько месяцев. Даже теперь воспоминание о ней отозвалось каким-то странным, легким и свежим чувством.

Бармен поставил на стойку стакан. Ханна поблагодарила его, а Нейт спросил, нравится ли ей квартал.

– Очень. Правда, родители, когда приезжали в последний раз, увидели, как прямо перед домом предлагают наркотики. – Она улыбнулась, смахивая упавшую на глаза прядку. – Им это не очень понравилось.

Всматриваясь в ее лицо, Нейт пытался отыскать черты Эмили. Сходство то проступало, то уплывало в зависимости от угла зрения. Улыбка на губах Ханны начала меркнуть, и Нейт спохватился – пора что-то сказать.

– Моим весь Бруклин не нравится.

Ханна вскинула голову:

– Как это?

Крутя двумя пальцами стакан на стойке, Нейт посмотрел ей в глаза.

– Даже сын хиропрактика моей матери и тот живет на Манхэттене. А он, как она постоянно подчеркивает, в Гарварде не учился.

Ханна хихикнула:

– Замечательно.

– Они понимают, что я переехал сюда от нужды, – продолжал Нейт, – но не понимают, почему так здесь задержался. Я объяснил, что тут живут все мои друзья. Что в Бруклине обосновался весь издательский бизнес.

Ханна снова улыбнулась:

– И?..

– И попал в ловушку. Отец тут же подхватил: «Вот видишь? Я же все время тебе говорил – писательством никто не зарабатывает. Кроме разве что Стивена Кинга. И он, насколько мне известно, тоже не в Бруклине живет».

Ханна дернула подбородком, привычно откидывая с лица волосы.

Нейт снова уплыл в прошлое. Урок истории. Миссис Давидофф скрипучим голосом описывает схватки ФДР [30] Франклин Делано Рузвельт (1882–1945) – 32-й президент США. с юридическим комитетом сената (Скотт, прикрывая ладонью рот, беззвучно шепчет: «Проворная Рука»), а Нейт смотрит в окно – на Эмили…

Когда он в последний раз думал об Эмили Кованс? Уже и не вспомнить. Теперь, в этом темном баре, где одежда посетителей пахла сигаретами, а на стене угрюмо мерцал розовый неоновый бокал мартини, он вспомнил не только Эмили, но и все свое тогдашнее восприятие мира. Он увидел то, чего не видел тогда: насколько сильно то волнительное и абсолютно свободное от какого-либо страха или тревоги увлечение определялось юностью, головокружительной перспективой стать студентом Гарварда – колледж и взрослая жизнь уже мерцали впереди, как награды за хорошее поведение. (Как же наивен он был, веря всему, что говорили о радостях колледжа преподаватели и школьные профконсультанты!) Он не знал тогда, что способность испытывать это искреннее и такое чистое влечение уйдет от него, отвалится, как шелуха. Его теперешнее «я» имело куда более дурную репутацию, подпорченную скоротечными, по большей части – похотливыми, желаниями, удовольствия от которых не приносили долговременного счастья.

– Когда-то мне нравилась эта песня…

Голос Ханны вернул его в настоящее. Нейт прислушался. «Простыни грязные, и ты тоже» [31] Слова из песни «Clean sheets» (1987) американской панк-группы «The Descendents». , – выводил солист под жизнерадостный поп-аккомпанемент. Песня была из другого альбома, не того, что играл раньше. Нейт ее не узнал.

– Постоянно слушала ее в выпускном классе. И в колледже, на первом году.

Ханна рассказала, что выросла в Огайо и ходила в большую муниципальную школу, где такие вещи, как, например, чирлидерство, воспринимались вполне серьезно.

Она отпила вина.

– Можешь представить, почему панк казался тогда таким крутым.

– В Огайо?

– Ага.

Она провела пальцем по сложенной треугольником коктейльной салфетке.