Адель Уолдман - Милый друг Натаниэл П.

С другой стороны, он еще не проснулся настолько, чтобы работать над эссе о коммодификации [26] Процесс, в ходе которого все больше видов человеческой деятельности обретают денежную стоимость и фактически становятся товарами, покупаемыми и продаваемыми на рынке. сознания. И заняться ему было пока что особенно нечем. Работая над книгой, он никогда не сидел без дела и даже если не писал ничего нового, всегда мог вернуться и поправить уже написанное. Теперь книга ушла к издателю, и Нейт страдал от безделья.

Он тронул курсором «ответить».

«Но разве мы не остались такими же жадными, как и люди того времени? – пальцы привычно побежали по клавиатуре; стук кнопок звучал приятной музыкой творчества. – Мы хотим комфортной жизни, и пусть у нас нет слуг, но зато есть облегчающие труд машинки из Китая. Только теперь мы еще и не желаем переживать по этому поводу, а устраиваем дело так, чтобы эксплуатация не бросалась в глаза. В этом смысле Китай – идеальный вариант».

Отправив письмо, Нейт проверил поступившую почту. Он ждал новостей от Питера, недавно перебравшегося из Нью-Йорка в Мэн на академическую работу, но в папке «входящие» ничего не было.

Нейт поднялся и подошел к окну. Голая улица. Деревья вдоль тротуара низенькие и чахлые. Листья редкие, хотя на дворе разгар весны. Деревья посадили несколько лет назад в рамках городской программы озеленения, и выглядели они печальными и потерянными, как будто знали, что никому, кроме соцработников, нет до них никакого дела. Может быть, для города выбрали не тот вид, а может быть, вид представляли негодные образцы. Богатые жители какого-нибудь соседнего района, например Парк-Слоупа, никогда бы не допустили, чтобы на их улицах появились эти кривые уродцы. Жители Парк-Слоупа, скорее всего, импортировали свои пышные, цветущие и, возможно, даже плодоносящие деревья.

Через окно просочился запах бекона. Может быть, роясь в последний раз в буфете, он все-таки пропустил что-то съедобное?

Нейт отправился в кухню. Капли кофе, пролившиеся еще до того, как он отказался от кофеварки, загустели и превратили деревянный пол в липкую полосу, ловушку для пыли, скомканных квитанций и крохотных бумажных кружочков, вылетавших из дырокола.

Сам не зная, что ищет, Нейт заглянул в холодильник. Готовый завтрак из яиц по-бенедиктински с чашечкой крепкого кофе был бы очень даже неплохим вариантом. Увы. Ничего. Ни даже позабытой коробки риса из его любимой китайской закусочной, работающей под девизом: «У НАС ТЫ ВСЕГДА НАЙДЕШЬ ВКУСНЯТИНУ». Он вылил в кружку остатки колы и выбросил пустую бутылку. Из мусорной корзины тянуло чем-то протухшим. Нейт прижал крышку поплотнее.

В другой комнате пискнул компьютер, и Нейт поспешил к письменному столу.

«Пусть так, – писала Ханна, – но разве не важно уже то, что формы эксплуатации, открыто использовавшиеся раньше, теперь скрыты подальше от глаз? Разве это не говорит о том, как изменилось наше представление о допустимом?»

Верное замечание. Нейт откинулся на спинку стула. Не меняющее ничего по существу, но заслуживающее внимания. Пожалуй, ему придется разобрать этот пункт в своем эссе. Возможно, становясь все более этически амбициозными, мы получаем больше стимулов скрывать от себя самих наши собственные слабости и неудачи? Он написал «Ролз» [27] Американский политический философ, п. Гарвардского университета. Его главный труд «Теория справедливости» посвящен разработке основных принципов справедливого устройства общества и обоснованию современной философии. на листке для заметок, прилепил его к экрану компьютера и задумался о том, что стояло за содержанием писем, – о личностной компоненте. Откуда у него эта настороженность? Что его удерживает?

Элайза? Связь с ее хорошей подругой вряд ли будет встречена на ура. Ханна была у нее на обеде. Но такие ли уж они хорошие подруги? Это оставалось неясным. Никогда раньше Элайза о ней не упоминала. По крайней мере, он ничего такого не помнил. Ханна старше Элайзы, ей, по меньшей мере, тридцать, и по годам она ближе к нему, чем к Элайзе. И вообще – Ханна другая, более зрелая, что ли, более серьезная. На двух близких подружек они как-то не похожи…

Значит, держит его не Элайза. Нейт закрыл глаза, вызывая сохранившийся в памяти образ – Ханна оборачивается в дверном проеме кухни Элайзы. Симпатичная, в определенные моменты очень даже привлекательная и обаятельная, но в то же время было что-то в строгой линии бровей и заостренности черт не очень приятное. Фигура хорошая, да, но высоковата, и есть в ней что-то от разболтанного комического актера, бестолкового и застенчивого, добродушного, но и немного асексуального.