Кэрол Брант - Скажи волкам, что я дома

Он любил Финна сильнее, чем ты.

Вот что сказала моя печаль. И я знала, что это правда.

Я буквально физически ощущала, как мое сердце сжимается в твердый холодный комок. Я не ревнивая. Я не ревнивая. Я не ревнивая, — мысленно повторяла я вновь и вновь, стараясь дышать медленнее и спокойнее. Я посмотрела на Тоби:

— А Финн… он писал ваши портреты? Хоть раз?

Мне самой не понравилось, как прозвучал мой вопрос. Так патетично и жалко. Так печально и злобно. Но Тоби, кажется, этого не заметил. Он поднял вверх указательный палец и сказал:

— Одну секунду.

Вскочил с дивана и принялся рыться в потайном ящике стола. Потом обернулся ко мне, улыбнулся и показал ключ, зажатый в руке.

— Ты ведь еще никогда не бывала в подвале, да?

Тоби был прав. Я никогда не бывала в подвале в подъезде Финна. Но моя мама бывала. Иногда по воскресеньям, когда Финн писал наш с Гретой портрет, мама спускалась в подвал, где была прачечная, чтобы помочь Финну со стиркой. Каждый раз, возвращаясь оттуда, она трясла головой и говорила, что больше никогда в жизни туда не пойдет. «Этот подвал — прямо готовые декорации для фильма ужасов», — сказала она однажды.

Тоби сунул ключ в карман.

— А что там, в подвале? — спросила я.

— Пойдем, я тебе покажу. — Он поманил меня двумя руками, словно долговязый Свенгали.

— Не знаю… А если я не хочу?

— Тебе понравится. Честное слово. Там у каждой квартиры своя «клетка». Что-то вроде большой камеры хранения с решетчатой дверью. Пойдем.

Мне очень живо представилась картина, как меня запирают в клетке в темном жутком подвале. Ведь я совершенно не знала Тоби. И он сам говорил, что ревновал меня к Финну. Может быть, он закроет меня в подвале, и никто даже не догадается, где я и что со мной.

Тоби весь сгорбился и наклонил голову набок.

— Пожалуйста, — сказал он так жалобно, что дальше некуда. Но потом вдруг оживился и распрямил спину. — Правда, Джун. Тебе понравится.

Я на секунду задумалась и пришла к выводу, что настоящий псих не стал бы упоминать решетки и клетки. Настоящий псих попытался бы заманить меня в подвал, обещая показать щеночка или что-нибудь в таком духе.

— Ладно, пойдемте, — сказала я. — Только вы идите вперед. И я хочу надеть куртку. — В куртке лежала моя перьевая ручка, и если бы что-то пошло не так, я бы пырнула ею Тоби.

Он поднял руки вверх.

— Конечно, конечно.

Мы вошли в лифт, и Тоби нажал на кнопку подвала. В тесном пространстве кабины пахло застарелым сигаретным дымом, но сквозь него пробивался приятный, свежий аромат душистого мыла.

— Тебе непременно понравится, — повторил Тоби, когда лифт со скрипом остановился и двери открылись. Тоби пошел вперед, я — за ним. Оглядевшись по сторонам, я подумала, что мама была права. Подвал и вправду напоминал декорации из фильма ужасов. От лифта вел узкий коридор с голыми лампочками, свисавшими с потолка. Пахло перегретой пылью. Когда-то белая краска на стенах давно пожелтела и начала осыпаться. Когда мы прошли чуть вперед, я увидела, что от главного коридора отходят короткие коридорчики, заканчивающиеся тупиками. В стенах были глубокие ниши размером с небольшую комнату. В некоторых из них на полу лежали грязные, замызганные матрасы — как будто там кто-то жил. Оглянувшись через плечо, я наблюдала, как закрываются двери лифта. Лифт заскрипел и, похоже, поехал наверх.

Я смотрела в спину Тоби, идущего впереди, и тихо радовалась про себя, что я здесь не одна. Вряд ли от Тоби была бы какая-то реальная помощь, если бы на нас вдруг набросился настоящий псих с топором, но вдвоем умирать все-таки веселее, чем в одиночку.

Мы прошли через прачечную. Сушилка работала, но никого рядом не было.

— Почти пришли, — сказал Тоби.

Мы завернули за угол и вышли в длинный коридор. С одной стороны была просто стена, а с другой — ряд отдельных отсеков, представлявших собой что-то вроде высоких, от пола до потолка, клеток из металлической сетки, запертых на висячие замки. Каждая клетка была шириной около трех метров и глубиной чуть ли не вдвое больше. Каждая освещалась голой лампочкой, свисающей с потолка. Я шла следом за Тоби вдоль ряда отсеков и рассматривала вещи, которые люди хранили в подвале. В основном это были картонные коробки, велосипеды и старые стулья. В одной клетке стояло чучело лисы, глядевшее прямо на меня. В другой — птичьи клетки, штук двадцать, не меньше. В третьей — три высоченные стопки невскрытых коробок с консервированным томатным супом.