Кэрол Брант - Скажи волкам, что я дома

— И что же это за странная штука, которую вы, земляне, зовете бананом? — спросил Бен голосом мистера Спока.

У меня в голове пронеслись тысячи вариантов более-менее убедительных объяснений. Я могла выдать Бену любой, но потом вдруг подумала: а зачем? Почему я должна что-то ему объяснять? У меня есть дела и поважнее. А Бен пусть думает что хочет.

Я посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Я и вправду больная на голову.

Он явно не ждал такого ответа. Я поняла это по его растерянной, глупой улыбке.

— Иногда я представляю себе, что попала сюда, в наше время, прямо из Средневековья. Как будто я здесь ничего не знаю, и все вокруг кажется странным, новым и непонятным. Еще есть вопросы? В общем, теперь ты знаешь, какая я долбанутая. Можешь смеяться. Можешь рассказать друзьям, тогда посмеетесь вместе. Мне все равно. Делай что хочешь.

Бен стоял, словно ударенный пыльным мешком по голове. Все с той же растерянной, глупой улыбкой. Потом медленно кивнул головой, как будто пытался что-то решить для себя.

— Мне это нравится, — сказал он чуть погодя.

Слова Бена застали меня врасплох, и вся моя показная отвага мгновенно улетучилась. Я снова почувствовала, что краснею, и отвела взгляд.

— Вообще-то, это не должно тебе нравиться, — пробормотала я.

— Ага. «Должно», «не должно» — мои самые нелюбимые слова.

Я не привыкла к такому общению с мальчиками и на мгновение почувствовала себя очень крутой. Я попыталась незаметно вернуть банан на место, но, конечно же, уронила еще два. Бен наклонился и поднял их с пола.

— Я никому ничего не скажу. Я не такой.

— Спасибо.

— Джун?

— Да?

— Твой дядя… Я видел статью, в библиотеке. — Бен на секунду отвел взгляд. — У него и правда был СПИД?

Я молча кивнула. В школе ко мне уже подходили несколько человек, прочитавших статью. Наверное, мы были первой семьей, так или иначе связанной с этой кошмарной заразой, о которой все время писали в газетах и твердили по ящику. В смысле, первой среди всех наших знакомых — и людей это, похоже, завораживало. Когда меня спрашивали о дяде, в голосе вопрошавшего всегда слышалась легкая нотка чуть ли не благоговейного восхищения. Как будто то обстоятельство, что мой дядя умер от СПИДа, делало меня в глазах окружающих более интересной. Я никогда не пыталась этим воспользоваться. Люди, которые спрашивали о Финне, совершенно искренне полагали, что речь идет о каком-то незнакомом дальнем родственнике. Для большинства людей дядя — это и есть дальний родственник, то есть, по сути, чужой человек. Никто не подозревал о моем отношении к Финну. Никто не мог даже представить, что творилось у меня в душе, когда они говорили СПИДе, как будто СПИД — самое важное в этой истории. Важнее Финна. Важнее того, как сильно я его любила и как отчаянно мне его не хватает. Я не могла это слушать. Мне хотелось кричать.

— Очень сочувствую, — сказал Бен.

И больше он ничего не сказал. Не стал задавать никаких вопросов. За что я была крайне ему благодарна.

На следующий день я пришла в школу во всем старомодном. «Деревенское» платье от «Gunne Sax» с надетым поверх него свитером, толстые шерстяные колготки и, конечно же, сапоги. Волосы я, как всегда, заплела в косы, но в тот день связала их на затылке красной ленточкой, которую выдрала из энциклопедии. Мне было плевать, что обо мне подумают. Меня повсюду преследовали слова Финна. Его записка, оставленная в «Книге дней», никак меня не отпускала. И этот наряд, эта красная лента, эта другая я были всего лишь попыткой спрятаться.

Последним уроком была информатика. У нас в классе были ребята, которые уже перешли на программирование на Фортране, но я так и зависла на Бейсике. Уже не один месяц я пыталась написать программу для вычисления процентов, но не могла справиться даже с такой элементарной задачей. В тот день я вообще не притронулась к своему процентному калькулятору, потому что все мои мысли были заняты только вот этим: Позаботься о нем. Ради меня. Я вбила единственную программу, которая никогда не подводила.

Как зачарованная, я пялилась на экран, где прокручивались строки. Вернее, одна и та же строка. Одни и те же слова, вновь и вновь. Я ждала и надеялась, что компьютер окажется умнее меня. Что он остановит этот бессмысленный водопад слов, который я задала своей глупой командой, и все-таки даст мне ответ. Но он, конечно, не дал никакого ответа. Просто прокручивал на экране мой идиотский вопрос, пока мистер Кроутер не подошел к моему столу и не сказал, чтобы я занялась делом.