Алексей Федотов - Наследники Ост-Индской компании

— Как там с молодой женой? – спросила его Нина Петровна.

— Не очень, – сказал директор своей давней подруге и поделился наболевшим. Рассказал и о том, что сказал отец Аристарх.

— Мне вспомнился анекдот, – задумчиво сказала та. – У одного мужчины была жена – страшненькая, с плохим характером, но верная. Он развелся с ней и женился на красавице, которая ему изменяла. Когда ему на это указали, мужчина сказал, что первая жена была навозом, который он должен был есть сам, а вторая халва, которой он должен поделиться с остальными. Не хочется перемен?

— Мне же не двадцать лет. И я хорошо понимаю, что такое использованная халва, во что она превращается после того, как ее съели. Ее ведь немало было в моей жизни. Да Валентина и не навоз. Наверное, если я стану другим, намного лучше, чем сейчас, то и она изменится.

— А ты становишься мудрым, Валерий Петрович! – с уважением сказала начальница.

Валя категорически отказалась работать в интернате под началом Ольги, села дома и важно именовала себя «домохозяйкой». Она смотрела телевизор, заказывала всякую дрянь в интернет–магазинах, болтала по телефону с подружками из других городов. Впрочем, иногда еще готовила, убиралась, стирала, ходила по магазинам, но делала это нерегулярно, а по мере появления желания этим заниматься.

Иногда ей становилось очень тоскливо на душе. Валентина, впечатленная пережитым, некоторое время ходила в церковь. Сейчас перестала, потому что туда ходят «прелюбодеи» – ее муж и бывшая подруга. Через некоторое время пустота на душе стала совсем нестерпимой.

Однажды она, лежа на диване с бутылкой шампанского и вазой клубники, вспоминала то, что увидела в доме Скотниковой. Вспомнился ей и сэр Джон.

— Какой загадочный человек! – подумала Валя. – Может быть, я ошибалась тогда, и он не так уж плох?

Ей вдруг показалось, что тогда она сделала неправильный выбор, и сильно–сильно захотелось, чтобы все вернулось назад…

… Сэр Джон по обыкновению беседовал с Григорием Александровичем на террасе. Внезапно он что‑то почувствовал, и в его лице появилось мрачное торжество.

— Ну, надо же! Кто бы мог подумать! – воскликнул он. – Гриша, найди Лиз, Зою и Петю. Мы едем в Лузервиль.

Три архимандрита

У архимандрита Петра был гость – из Англии в Москву на две недели приехал его давний знакомый архимандрит Василий. Три дня из них он выкроил на встречу со старым другом. В первый день из вежливости отец Петр пригласил поужинать вместе с гостем и отца Аристарха – все‑таки тоже архимандрит, тем более, сейчас своего рода знаменитость.

Архимандрит Аристарх знал, что настоятель без радости пустил его жить в свой дом. Но он знал и то, что отец Петр воспринимает это, как своего рода жертву, которую он приносит ради Христа, поэтому не ушел на квартиру, когда представилась такая возможность, хотя чувствовал бы себя там гораздо свободнее. Впрочем, настоятель никогда ничем его не попрекал.

Гостей архимандрит Петр всегда принимал хорошо. На столе была и осетрина, и семга, и красная и черная икра, и всевозможные фрукты и овощи, и коньяк, и текила, и дорогая водка, и абсент.

Архимандрит Василий в Англии привык к бедности духовенства, поэтому сейчас с любопытством осматривал и дом друга, и накрытый им стол. Впрочем, в Великобритании он оказался всего лишь два года назад. Причина его приезда в эту страну не была напрямую связана с пастырством – он готовил докторскую диссертацию в одном из английских университетов, и уже в будущем году должны были назначить защиту. А до этого он жил в России, имел достаточно широкий круг общения, а соответственно участвовал и не в таких застольях. Но общение с православными священнослужителями Англии, особенно их воспоминания о жившем фактически в бедности митрополитом Антонием, наложило свой отпечаток на мышление отца Василия.

— Как‑то, даже непривычно вновь видеть русские столы, — сказал он.

— Полно тебе, в Англии еще больше пьют и жрут, только тебя в приличные места не звали, а только нищие или крохоборы, — с беззаботной усмешкой сказал хозяин.

После молитвы три архимандрита сели за стол. Прислуживал им келейник отца Петра иеромонах Онисим.

Архимандрит Василий был самым молодым – ему было лишь немногим более тридцати лет. Он очень много читал, на каждый случай у него была запасена цитата из чьих‑то трудов.

Отец Петр предложил наполнить бокалы. Сам он предпочитал коньяк, его английский гость текилу, а отец Аристарх попросил налить ему водки и весь вечер сидел за одной рюмкой, в то время, как его сотрапезники сразу задали неплохой темп, и после пятой или шестой рюмки у них началась задушевная беседа.