Алексей Федотов - Свет во тьме

– Мне нужно будет каждый раз отдельно разбираться в ситуации. Ведь вы, Николай Ильич, насколько я понимаю, не ревнитель чистоты рядов православного духовенства.

– Вы неглупый человек, Владыка.

– Вы назвали меня «Владыкой»? – удивился архиепископ.

– Ну, вы же назвали меня «товарищем подполковником». Как я уже говорил, мы с вами должны работать, что называется, «в одной упряжке». Почему бы мне неофициально, в личной беседе, не признавать ваши специальные звания, хотя официально я их, конечно, не признаю. Но мы отклонились от темы нашей беседы. Какой же, на ваш взгляд, интерес советскому офицеру бороться за чистоту рядов православного духовенства?

– Интерес может быть прямым. Я уволю каких-то священников за поведение, несовместимое с саном, а уполномоченный не разрешит мне назначить на их место новых. Отсутствие богослужения в храме в течение продолжительного времени станет причиной его закрытия. А аморальный священнослужитель, как «бывший служитель культа», то есть практически светский человек, будет утвержден на должность председателя исполнительного органа и столь же успешно будет вредить Церкви, а может, и успешнее, потому что до этого он делал это неосознанно, а теперь будет делать из чувства мести и обиды.

– А вы еще и смелый человек, прямо говорите такие вещи официальному представителю советского государства.

– Я скорее старый, чем смелый. Но ведь это же правда?

– Возможно.

– Но даже учитывая это ваше признание, в каких-то вопиющих случаях мне придется запрещать в священнослужении и ставить вопрос о лишении сана тех священников, которые недостойны его носить.

– Что же, я уважаю вашу принципиальность, мне нравится ваша откровенность со мной, ваши предшественники обычно просто юлили, старались не говорить ничего конкретного и в итоге лишь отнимали мое время. Возможно, вы будете полезным нашим органам, сами того не понимая. А сейчас я должен идти, благодарю за интересную беседу.

Подполковник Петров встал, пожал Владыке руку и ушел. Архиепископ Феодор после разговора долго сидел, глубоко задумавшись. Что же имел в виду этот офицер, говоря, что православный архиерей, сам того не понимая, может быть полезен органам госбезопасности? Ведь он честно пытается проходить свое служение в соответствии с каноническим строем православной Церкви, старается не нарушать и государственных установлений. А Николай Ильич шел домой, внутренне посмеиваясь. «Архиепископ-то болтун, – думал он. – Такой ради красного словца не пожалеет и отца. Сына, по крайней мере, не жалеет. Нужно просто повнимательнее выяснить его слабые струны, умело играть на них. И он сам станет инициатором борьбы с исполнительными органами, сокращения численности духовенства. А свои ошибки будет просчитать очень просто: ведь он говорит все что думает. Пусть он и не всегда станет так прямо со мной говорить, но найти человека в его окружении, готового к тесному сотрудничеству, будет несложно». Потом подполковник подумал, что необходимо поделиться своими мыслями и с уполномоченным, а обед подождет. Он резко изменил направление своего пути и направился в сторону облисполкома.

Такие события сопровождали приезд архиепископа Феодора в Петровскую епархию, в которой ему пришлось испытать немало бед и треволнений.

Глава 8.

Двор кафедрального собора города Петрово оглашался громкими женскими криками и ругательствами. Две еще достаточно молодые женщины вцепились друг другу в волосы и всячески поносили каждая свою соперницу, к неописуемой радости рассевшейся на лавочках во дворе группы прихожан, которые получали огромное удовольствие от бесплатного представления. Одна из дерущихся была соборная кладовщица Зоя, а другая – жена старосты собора Александра Береникина Светлана.

Причиной такого бурного выяснения отношений послужило то, что две прихожанки, наученные Лукой Ивановичем Кувиным, «из добрых побуждений» рассказали Светлане, что ее муж крутит шашни с Зоей. «Ой, уведет она у тебя мужика – говорили они. – А куда ж ты с детьми-то денешься?». При этом доброжелательницы напоили обманутую жену вином: «Пей, родимая, хоть немного забудешься от горя твоего горького». Непьющая и обычно тихая Светлана, опьянев, вдруг пришла в такую ярость, что немедленно отправилась в собор, чтобы разобраться с разлучницей. Причем она настолько потеряла контроль над собой, что оттащить от Зои ее не мог даже муж, которого она обычно боялась.