Olga Koreneva - Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары.

- Скажите, а на чьи стихи эта песня?

Она не ответила. Тогда я сказала:

- Это стихи поэта Александра Коренева. – И добавила, сделав паузу. – Ныне покойного. Моего отца.

В этот момент из-за занавеса вышел Женя. Вот не думала, что слова мои произведут такое действие… Он ошарашено замер, такой бледный, потом побагровел, видимо расстроился, и воскликнул:

- Нет, это не его стихи! Это стихи Ионы Дегена, я перевел их с еврита, а Саше они просто… Э-э… они ему понравились, и он их записал.

- Эти стихи папа написал в 43-м году, - начала было я, - они вошли сначала в его первый сборник, а потом…

Но меня резко оборвали. А Евтушенко вскричал:

- Меня не интересует история вашего папы! Не мешайте вести вечер!

С первых рядов завопили:

- Уйдите, это же не ваш вечер!

Я из принципа не ушла. Вернее, ушла, но не сразу. Я встретила приятельницу и болтала с ней в фойе. А тут и представление закончилось, народ хлынул со второго этажа вниз, все бросились к столам с книгами, вмиг раскупили (наверно, сюда весь тираж был свален), и выстроились в длиннющую очередь за автографами. Женя пришел не сразу, долго переодевался. Он любит яркую, «театральную», одежду. А выступал в сером, стального оттенка, костюме. Я обсуждала события со своей приятельницей Жанной. Тут ко мне стал подходить народ и расспрашивать о поэте Александре Кореневе, и где купить его стихи (знала бы, взяла бы. Хотя, нет, ведь всего-то осталась одна книжка, остальные выпросила Маша, она влюбилась отца по стихам и фотографии. Маша – моя приятельница и соседка по дому). Про Машу я потом расскажу, она оригинальная личность. Или не расскажу. Не знаю. Невозможно же обо всем рассказывать. А сейчас – про историю стиха. Папа, молоденький еще лейтинантик, написал его в 43-м после боя, в котором на его глазах был убит совсем юный солдат. Он истекал кровью, лицо исказила судорога боли и ужаса, он был еще жив, а кто-то из однополчан уже стаскивал с него валенки. Папа плакал и не мог изменить ситуацию. После боя он написал в окопе этот стих на коробке от папирос:

Вьюга, ночь…

Вьюга, ночь... Поле, полное мертвых.

Поле боя метель замела.

Кровь фонтанами так и замерзла

На окоченевших телах..

На мальчишеских трупах застывших

Стынут конусы красного льда.

Мой товарищ, ты стонешь, ты жив еще,

Что ползешь через поле сюда?

Мой товарищ, спасти тебя поздно мне,

Ты в крови, ты людей не зови.

Дай-ка лучше, таща тебя по снегу,

Отогрею ладони свои.

Не кричи и не плачь, словно маленький,

Ты не ранен, ты только убит,

Дай-ка лучше сниму с тебя валенки,

Мне еще воевать предстоит.

В первом самом варианте стих назывался «Валенки». Не знаю, вставил ли Евтушенко его в свои сборники, или нет, надо бы посмотреть, надыбать надо где-то его книги, Маша советует подать в суд, но я не люблю судиться. Я не склочница. Да и сил нет. У меня такая куча своих недоделанных дел!

Я кое-что поняла о творчестве «раскрученных»: им же некогда творить, они все свое время и силы на «раскрутку» тратят, это адский труд. А творчество они тырют у талантливых «нераскрученных», которые либо уже умерли, либо живы пока, но социально незащищены, сидят себе, пишут в сырой холодной коморке, в полуобмороке от голода, но согретые музой и необузданной фантазией…

Интересно, сколько украдено у моих родителей? Признаться, я мало что читала из написанного ими. И не очень интересовалась их жизнью. Со своей-то жизнью разобраться не смогла.

Конец января, сижу за компьютером, за окном вьюга, ночь… Или утро уже… 4 часа, а я еще Рокки не выводила перед сном. Сейчас пойду… Он терпит, привык, хреново псу, когда хозяйка писатель, но что поделаешь…

А потом наступил депресняк. Мой роман не взяло ни одно издательство. Писать «в стол» - какой смысл? Я плюнула на все. И превратилась в апатичную телеманку. В настоящего «телепузика», который смотрит все подряд, похрустывая чипсами…

В сентябре 2007-го я получила премию за роман «В барханах песочных часов». Это было настолько неожиданно, что я не сразу пришла в себя… Конечно, это был уже совсем не тот замечательный роман, с которым я так носилась долгое время. Это был стилизованный под теперешнюю «печатабельную» прозу ширпотреб. Ведь я переписала роман заново в соответствии с издательскими правилами, то есть сделала то, что им нужно, но оживила юмором и эротикой. Сначала, в 2004-ом, был издана лишь 1-ая часть моего «Капкана на тень луны», в сокращенном виде, а потом он целиком, но уже под другим названием – «В барханах песочных часов» - попал на конкурс «Русский детектив» и получил премию 100 тысяч рублей.