Olga Koreneva - Долгое завтра, потерянное вчера...

Возле продмага ей встретилась Лиза, и Катя почему-то обрадовалась, разоткровенничалась. Рассказала обо всем. Излила душу.

- Пошли завтра со мной в храм? – пригласила та.

- Пойдем, - согласилась Катя.

После общения с Лизой ей стало полегче.

- Так я за тобой зайду, ладно? – предложила девушка.

- Ну, конечно, - отозвалась Катя. – Во сколько?

- В семнадцать тридцать.

- Хорошо, - Катя благодарно улыбнулась.

Вечером она с аппетитом поглощала пельмени и пила чай. Ночь провела в Интернете, как когда-то давно, в ту эпоху еще, до знакомства с Вадимом. Спать совсем не хотелось. Она словно вернулась в прошлое. Разнообразные сайты гасили воспоминания. Почему-то в доме Вадима она совсем потеряла интерес к компьютеру, видимо, оттого, что утонула в любви.

А утром раздался звонок в дверь, и на пороге возник улыбающийся Олег.

- Я же телохранитель, - объявил он удивленной Кате. – Я должен быть всегда при тебе. А ты почти на сутки выпала из моего поля зрения. Непорядок.

- Ну, ничего себе, заявочка! – воскликнула она. – А если я тебя уволю?

- Все равно буду тебя охранять. Я твой рыцарь, и ты никуда от этого не денешься, - сказал он упрямо, и отвел отчаянно влюбленный взгляд.

Вот так же, бывало, смотрел на нее Вадим. И Сашка.

- Ладно, давай доедать пельмени. Я их много вчера наварила. Иди на кухню, доставай из холодильника, и грей, а я пока душ приму, - ответила она, и скрылась в ванной.

Вышла она освеженная, закутанная в розовый махровый халат. По квартире разливался чудесный аромат пельменей со специями. Стол был накрыт, в керамических тарелках дымилась еда, на хозяйском месте восседал Олег. Катя не стала сгонять его со своего стула, а села рядом, словно гость в своей квартире.

- А знаешь, - заговорил он с набитым ртом, - я начал писать роман.

- И много уже написал? – улыбнулась Катя.

- Много. Первую фразу. Она ко мне пришла спонтанно. Возможно, роман будет состоять только из нее.

- Интересный, должно быть, роман.

- Да. Ведь краткость – сестра таланта.

- Ну, так озвучь эту фразу.

- Ладно, слушай: «И тут они сели в лифт и умчались в неизвестном направлении».

- Ха-ха-ха! Ой, не могу! Кхе-кхе… Уф, чуть не подавилась.

- Значит, веселый роман получился. Так и назову: «Веселый роман». А то никак не мог озаглавить, идеи приходили в голову и упорно искали мозг…

- Хо-хо-хо! Молчи лучше, а то я и впрямь подавлюсь. И вообще, грех так ржать, когда собираешься в храм.

- И я с тобой, - сказал Олег.

- Я иду с соседкой.

- Я тоже с вами.

* * *

Она стояла среди прихожан и молилась за упокой Вадима. Глаза застилали слезы. Звуки литургии вливались в самое сердце, запах ладана нежно окутывал ее, тихо и торжественно горели свечи. Она подняла глаза и увидела лик Христа Спасителя, который смотрел с иконы с такой нежностью и любовью, что где-то внутри нее поднялась горячая волна счастья. Душа вдруг распахнулась навстречу непостижимому, неземному сиянию, которое исходило откуда-то из неведомых глубин этой маленькой церкви, показавшейся просторной… Ее так распирало от необычных, слишком сильных чувств, что она не смогла достоять до конца службы. И тихо вышла из храма.

Она возвращалась домой, а снег светло и ласково поскрипывал под сапогами. Ей было уютно и радостно. И вдруг Катя вспомнила это чувство – давно-давно, когда она была еще маленькая, они с бабушкой шли из церкви. И вот точно так же ладно, умиротворенно, осияно было внутри. И так же поскрипывал снег. А ведь она раньше часто вспоминала это ощущение, но потом забыла. Но словно вчера это было. И вот началось ее долгое завтра, потерянное вчера…

Ольга Коренева

Светящиеся точки звезд прожгли черноту неба, и новорожденные души прорвались в эту жизнь. Вместе с ними в ту зимнюю полночь вошла в этот мир и я. Старенькая уборщица закрыла форточку замоскворецкого роддома и сказала:

- Морозища-то какой, с праздничком вас со святым-то, сегодня ж божий день «Нечаянная радость»…

Наступило 22 декабря, наша планета переместилась под созвездие Кассиопеи.

Говорят, что младенцы не понимают человеческую речь, и видят все вверх тормашками. Неправда. Я все видела нормально, а не кувырком. И даже что-то понимала. Одного лишь не могла понять – того, что в жизни мне придется круто и солоно, но орала во всю глотку, видимо предчувствуя что-то.