Мария Амор - Пальмы в долине Иордана

В день свадьбы всё вертится вокруг меня. После обеда Дафна помогла сделать прическу. Тали, вспомнив театральные навыки, несколько неумеренно наложила грим. Все подруги наперебой восхищались моей красотой, и меня распирала радость. Конечно, приятно быть красивой, но еще приятнее быть всеми любимой. Теперь невозможно сомневаться в том, что Рони меня любит. А иначе, разве бы женился?

Из Иерусалима гостей доставили три заказанных кибуцем автобуса. На этих автобусах прибыли мама, тетя Марина из Беэр-Шевы с двоюродной сестрой Линой, мамины коллеги, соседки и все ее подруги, включая тетю Аню. Все поздравляют нас, мама гордо показывает своим знакомым Итав и сообщает о достижениях кибуцного хозяйства. Тетя Аня охает и ахает и не поминает свои мрачные пророчества по поводу будущего двоечниц. Приехала сторонница Бегина Анат, давно брошенная толстым Дуду Рош-а-иром и поступившая по окончании армии в Иерусалимский университет. Прибыл дядя Макс из Ашкелона. Остальные два автобуса заняла многочисленная родня Рони. Добрались автостопом из Хайфы и Тель-Авива подружки по центру абсорбции, Мира и Белла, привезла жениха-американца торжествующая Далия из Гиват-Хаима.

Городские гости в костюмах и в платьях, наши ребята в шортах и в клетчатых рубашках, а девчонки — в многоярусных и многоцветных балахонистых платьях. Площадь перед столовой, на которой происходит церемония, подсвечена фонариками, утопает в цветах и выглядит волшебно. Мы въезжаем в широкий круг гостей, сидя в ковше трактора, увитого цветами, и наше прибытие сопровождается гигантским фейерверком. Хлопушки рассыпаются звездами в небе Итава, из динамиков несется громкая и веселая музыка.

Прибыл раввин.

Четыре конца покрывала над женихом и невестой держат два брата Рони и Ури с Алоном. Под толстой рифленой подошвой ботинка беспомощно хрустит стакан. Я прижимаю к груди брачный договор, счастливая тем, что Рони вписал туда миллион лир — не потому что когда-нибудь будет в них нужда, а потому что так дорого оценил свое счастье!

Начинается торжественный ужин за празднично убранными столами. Белые скатерти, цветы, пластмассовые стаканчики — все это делает родную столовку неузнаваемой!

Ицик произносит речь, в которой выражает твердую уверенность во многих последующих свадьбах и блестящем будущем Итава. Ребята разыгрывают капустник, в котором Рони шутливо объявляется предателем мужского братства холостяков Итава. Но потом вытаскивают меня в середину круга и громогласно оправдывают отступника. Шекспиру они конкуренции не составят, но всем приятно и смешно. После танго новобрачных, во время которого Рони на ухо отсчитывает мне такт, все до полуночи танцуют танцы попроще. Шоши веселится так, как будто это ее наконец-то взяли замуж.

Невозможно представить себе лучшей свадьбы — в своем доме, со всеми своими друзьями, и со своим любимым!

И дальше все будет только лучше и лучше — сначала свадебное путешествие в Эйлат, четыре дня в красивом трехзвездочном отеле “Кейсар”, а по возвращении — замечательная безоблачная жизнь! Видит Бог, это счастье никто мне на блюдечке не принес, все было нелегко и непросто, но я смогла!

От волнения хочется плакать.

Немедленно по возвращении из Эйлата меня ожидает тяжкая новость: Кушниры решили оставить Итав.

— Ребенок не может расти совершенно один, — говорит Тали заученно, чувствуется, что это не сейчас пришло ей в голову. — Мы надеялись, что сюда придут другие семьи, что здесь будет детский садик, школа, но мы уже два года совершенно одни!

Мне хочется закричать “Как же одни? А я? А все мы?” Но это не поможет, и я молчу.

— И куда вы? В Нааран? — спрашивает Рони, упорно глядя в пол.

— Да нет, — смущенно отвечает Амос. — С кибуцным экспериментом для нас покончено.

— Но мы очень, очень рады, что прожили эти два года здесь, — поспешно добавляет Тали. — Мы приобрели бесценный жизненный опыт…

— И что вы теперь с ним будете делать?

— Я думаю, — замялся Амос, — мы еще точно не решили, но нам предложили работать вожатыми в сельскохозяйственной школе…

Стало ясно, что решение они приняли давно, что уже успели подыскать новый жизненный вариант. И хотя это понятно и разумно, но все-таки отдает предательством. Конечно, были до сих пор и другие, кто не приживался и уходил, но Тали и Амос и Эсти — они же из первых! Мы же с ними с самого начала пути! Эсти — она же росла у нас на глазах, нет в кибуце ни одной девушки, которая бы не дежурила у ее кроватки ночами! Она же — дочь полка!