Елена Блонди - Инга

Тут же стояла Ирка — длинная и плотная, как кухонный шкафчик-колонка, с непонятного цвета волосами, сползающими по широким плечам. Усмехнулась Петру и тут же перевела взгляд на Ингу.

— Познакомишь, Пит?

Подошла и уселась рядом, кладя на стол голый локоть, повернулась, разглядывая Ингу почти вплотную.

— Рыбки тушеной, кефалечка у вас, — распоряжался за ее спиной крикун, время от времени взвизгивая свои «петруши», — шампанского бутылку, надо встречу обмыть, а? И коньячку, крымского, а как же. Как это не будешь? Что значит, не будешь?

Голос его повышался, заглушая тихую музыку. И снова стихал, уходя в деловитое бормотание:

— Фруктиков, что там у вас. Хлебушка, а что насчет мяска? Ирка, ты будешь по-крестьянски мясо? Помнишь, мы тут жрали, вполне съедобельное. Ну давай, брат, садись, рассказывай. Помнишь, как во студенчестве присказка была — заходи, раздевайся, ложись, рассказывай!

И захохотал, все так же с подвизгиванием.

— Не обращай внимания, — сказала Ирка, закончив осмотр, и откидываясь на спинку, закрыла обведенные черной линией маленькие глаза, — Вадик — вечное трепло, как говоришь тебя зовут?

— Это Инга, — сказал над их головами Петр, уселся напротив, сдвигая на край стола пустые тарелки с недоеденным хлебом, — девушка Инга из поселка Лесного, под Судаком, и если ты, Вадя, будешь плоско шутить, я тебя на дуэль вызову.

— Хо-хо, — с готовностью согласился Вадя, бросил на стол крупные руки с белыми пальцами, — рискни здоровьем, подорванным портвешком. На чем будем драться? На вилках или на ложках?

— Драться не будем, — рассмеялся Петр, подхватывая шуточки, — я тебя сразу прирежу, пластмассовым ножичком.

Вадя нагнулся над столом, старательно вытягивая к Инге толстую шею, стал похож на большую нескладную черепаху.

— Не обращайте внимания, девушка Инга из поселка Лесного, этот бородатый тип всегда был пошляком. Не то, что я — скромник.

Инга скованно улыбнулась, с тоской глядя на бесчисленные, как ей показалось, тарелки, что ставил и ставил на стол официант.

— Вадя, не трогай девочку, — Петр посмотрел на часы и поднял бокал с шампанским, — ну за встречу, да нам пора уже.

— Как это пора? — загремел Вадя и воздвигся, обходя стол, навис, протягивая над Иркиным плечом руку, — а потанцевать девушек? Инга, разрешите…

— Обойдешься, — сказал Петр и, поманив девочку, подхватил ее, когда она выбралась, держа длинный подол вспотевшими пальцами, — я ее сам потанцую.

Топчась в центре зала и сжимая ей руку, проговорил вполголоса сокрушенно:

— Слушай. На часок еще придется остаться. Вадя мастерскими заведует в фонде, у него мое заявление лежит, полгода уже. Посидим, я немножко с ним выпью. И сразу машину возьмем, отсюда прямо. Приедем ночью, ну скажешь бабушке — сломались по дороге. Не поймет, что ли…

— Петр. Я не могу. Я же говорила. И ей обещала, к одиннадцати дома.

— Да ладно тебе. У меня судьба решается. Бабушка, я так понял, у тебя умница, ну хочешь, позвоним ей отсюда?

Инга подумала о телефоне в доме Ситниковых, тетя Валя будет стоять рядом и сторожить ухо, жарко слушая Вивины короткие слова.

— Не надо звонить. Но ты обещаешь, всего час?

— Конечно, Инга, девочка! Ну, не печалуйся. А хочешь, я бороду сбрею? Завтра же. Для тебя.

Она подняла к Петру лицо и засмеялась. Прижимаясь, поднялась на цыпочки:

— Я тебя люблю. И с бородой тоже. Ты как сам захочешь, так и сделай.

— Решено! Значит, сегодня — проводы бороды! Секретные…

Вадя, откидываясь от Ирки, захлопал одобрительно:

— Во! Приятно смотреть на счастливую пару! За это и выпьем!

Ирка снова загородила девочку от ресторана, будто загоняя в угол, подала ей бокал, внимательно глядя своими обведенными глазами:

— Давай. За Петра. Мы с ним учились вместе. Я, Вадя и жена Петькина. Они развелись три года назад.

И сделав паузу, все так же держа Ингино сперва потускневшее, а после обрадованное лицо глазами, добавила:

— Потом еще два раза сходились. Цирк, короче, сплошной у них с Натальей. Ну что, чин-чин?

— Чин-чин, — механически ответила Инга и опрокинула в себя шампанское.

Время рвалось и перемешивалось, сталкиваясь кусками и обрывками. Вадя, орущий тосты и размахивающий фужером. Ирка, смеется, тыкая в пепельницу сломанную сигарету, а та уже полна почему-то. Петр, обнимает Вадю за толстые плечи и что-то горячо ему толкует. В руках Инги новый фужер, и она уже почти пьет, но рука Петра выдергивает его и на зеленом платье, на коленках, расплывается темное пятно.