Януш Леон Вишневский - Гранд

В углу комнаты, прямо под потолком, открыл кусок покрашенной белой краской трубы, спрятанной под плотными занавесками. Прямо над ночным столиком. Если перекинуть через трубу пояс и встать на столик, петля пояса будет доставать до шеи. Останется только ногой оттолкнуть столик.

Он освободил столик и придвинул его к стене вплотную. Перекинул пояс через трубу, сделал петлю и сунул в нее голову. Все было именно так, как он предполагал. Когда он толкнет стол, то повиснет примерно в шестидесяти сантиметрах от пола.

Сойдя со столика, с ремнем в руке он подошел к двери. Взялся за ручку, чтобы запереть дверь изнутри, но в этот момент в дверь тихонько постучали…

За дверью стояла горничная. Ее лицо показалось ему смутно знакомым. Она негромко спросила, может ли она его «побеспокоить и убрать комнату, если нет – ничего страшного, она зайдет попозже». Он подумал, что это последний подарок судьбы. Если она уберет его комнату сейчас, то здесь не появится никто больше. Может быть, даже до самого вечера. Урсула, дети и весь мир узнают обо всем намного позже. Абсурдная логика, которая в этот момент показалась ему вполне правильной. Он пригласил горничную войти. Она вошла, взялась за пылесос. Он, бросив ремень на постель, встал к ней спиной у подоконника и стал смотреть на сад перед отелем. Зазвонил телефон. Девушка извинилась и торопливо потянулась к карману фартука. Начала разговаривать. Говорила она по-русски. Голосом его Ксении с Байкала. Таким же грустным, таким же просящим. Он инстинктивно вцепился в подоконник дрожащими руками. Стиснул зубы. Почувствовал, как струйки пота текут по спине, а слюна изо рта. Он прижался лицом к прохладному стеклу.

Она вдруг сказала тихо:

– Береги себя. Я буду ждать.

Она смотрела на него. Он никогда раньше не видел, чтобы кто-то плакал такими крупными слезами.

Она хотела что-то сказать, но он выскочил из комнаты как сумасшедший. Споткнулся о тележку, которая стояла около дверей. Упал. Но тут же поднялся и побежал дальше. На ступеньках толкнул какого-то мужчину. Остановился он только тогда, когда здание отеля уже скрылось из виду.

Мариан Штефан Убогий первый раз за несколько лет зимовал в тепле. Ему не нужно было прятаться в подземных пешеходных переходах, спать на вокзальных скамейках в зале ожидания, перелезать через заборы на садовых участках и искать не запертый на ключ амбар.

Мужчина, который в жаркий полдень поливал розы в саду при отеле «Гранд», по мнению Убожки, – «осел в лакированных ботинках, который только растения губит!», оказался одним из работников очень высокого ранга корпорации «Софитель». По происхождению – француз с польскими корнями. Очередной садовник в тот день уволился, и лояльный и преданный корпорации парижский директор, который как раз находился в отеле, решил собственноручно спасать растения от засухи. Когда в воскресенье утром он проходил мимо номера 223, дверь распахнулась и в ней появился Мариан Штефан Убогий. Он узнал «осла» и тут же накинулся на него с упреками по поводу «чудовищного издевательства над растениями». После короткой и очень эмоциональной беседы Убожка получил предложение заступить на должность «ассистента службы охраны инфраструктуры отеля», или, говоря человеческим языком, садовника. Для начала – временно, с месячным испытательным сроком. Весь этот месяц Убожка практически не вылезал из сада, дневал там и ночевал. Поначалу это никого не удивляло, учитывая его род занятий, даже то, что он проводил там ночи. Когда в конце концов всплыло, что он бездомный, отель – при очень активном содействии парижского директора – нашел ему квартиру в старом доме на окраине города. Очень помог этому тот факт, что у Убожки был договор о работе, и в результате всего этого он совершенно перестал употреблять алкоголь. То, чего не добились в специальной наркологической клинике, произошло само собой, когда Мариан Стефан Убогий стал «заботиться о своем саде». Больше того, он начал экспериментировать с новыми сортами роз. И весной ему удалось вывести новый бело-кремовый сорт, который он назвал именем своей покойной дочери.

Когда слух о том, что Убожка «остепенился», перестал пить и стал «в “Гранде” знаменитым садовником», разнесся по Сопоту, могильщик с кладбища, на котором находилась могила его дочери, предложил ему полставки должности «помощника по уходу за могилами». И Убожка теперь делит свое время между садом перед «Грандом» и кладбищем, на которое столько лет ходил каждый день…