Компания слушала и улыбалась незнакомцу, как бы прося о снисхождении и в то же время не без злорадства. Зуттер в ответ не улыбнулся. Он поднялся с табуретки и обнял Тиса.
— Желаю счастливо добраться домой, коллега, — сказал Тис.
— И тебе того же. И не забывай: Цетт.
— Цетт, — подтвердил тот. — Цетт. — И слезы снова полились из его глаз. Он вытащил из кармана ключи и протянул их Флючу.
— Я ухожу, после меня можно закрывать. Прощай, коллега, — крикнул он и, не оборачиваясь, поднял руку над головой. — Настала минута прощанья. У озера тихий пассаж. Tout va bien [50] Все хорошо (франц.).
. У меня появился друг. Об остальном — молчок.
Оба исчезли за дверью. Возобновившийся гул в зале поглотил шум запускаемого автомобильного мотора. Зуттер остался сидеть, никто с ним не заговаривал. В половине двенадцатого он все еще сидел у стойки. Когда барменша села напротив, он сказал:
— Я не хочу этого знать.
— Чего?
— Того, что вы хотите мне рассказать о Тисе.
— Я ничего не собиралась вам рассказывать, — насмешливо заявила она, принимаясь убирать посуду, и вдруг показалась Зуттеру значительно моложе.
— Иди спать, Зуттер, завтра тебе предстоят кое-какие дела. Ты славная женщина, Рутли, а мне бы надо подниматься.
Должно быть, он говорил громко, так как женщина за стойкой сказала:
— По мне так можете сидеть и дальше.
— Спокойной ночи, — сказал он.
— И вам того же.
34
Если бы она стояла на дороге, подняв вверх большой палец или держа в руках картон с надписью, например, МИЛАН, он не стал бы тормозить.
Как-то ему довелось писать репортаж об одной криминальной истории. Девушка из ааргауской долины стояла у дороги в качестве приманки, когда проезжавшая машина остановилась, ее атаковали два молодых парня, прятавшиеся в кустах. Они вытащили водителя, прокуриста в возрасте Зуттера, раздели до исподнего, избили до потери сознания и привязали веревкой к дереву. После этого все трое сели в машину жертвы и скрылись. Он освободился от пут, когда уже начало темнеть, и смог доползти до обочины, но там его никто не заметил, и он выполз на дорогу, где на него наехала первая же машина, у которой при этом лопнуло колесо. Позже молодая пара показала, что их ослепило заходящее солнце. Молодой человек заменил колесо, а женщины укладывала поудобнее пострадавшего, который еще мог давать ей указания. В конце концов они на запасном сиденье своего спортивного автомобиля довезли потерявшего сознание прокуриста до ближайшего городка и доставили в больницу. В реанимации он так и не пришел в себя, и полиция удовлетворилась тем, что задержала на ночь молодую пару. На следующий день прокурист скончался, успев, правда, снять обвинение с пытавшейся ему помочь незадачливой пары. Как орнитолог-любитель он оказался в состоянии описать настоящих преступников и даже вспомнил номера двух автомашин, замедливших движение во время нападения на него, но потом быстро умчавшихся с места происшествия. (Зуттер назвал свой репортаж «Бегство очевидцев».) Схваченные и привлеченные к суду преступники не высказали ни малейшей готовности признать свою вину и возмущались, что их обвиняют в убийстве. Они ведь свою жертву даже не ограбили! Речь шла о простом пари. Девушка, дочь врача, вызвалась «изнасиловать» первого встречного мужчину, принудить его к сексу, при этом как следует его запугав. Этим должны были заняться оба парня, не верившие в успех затеи. Но пари есть пари. Они не собирались действовать слишком грубо, но, видимо, ошиблись с подопытным кроликом, который не понял шутки и оказался изрядным дохляком. Они поехали за помощью, но по дороге передумали. С дурацким исходом этого дела они не имеют ничего общего. Зачем привязали человека к дереву? А чтобы не забрел на автостраду!
Эта история быстро промелькнула в голове Зуттера, так что тормозной путь оказался не слишком длинным. Не таким уж он был стариком. Когда он увидел девушку, сидевшую вблизи дороги на усеянном валунами поле, что-то в ее позе подсказало ему, что она нуждается в помощи. Заехав двумя колесами на обочину, он дал задний ход.
При этом она и виду не подала, что хочет его остановить. Она сидела на обломке скалы и обеими руками массировала правую ступню; снятая кроссовка валялась рядом. Опустив закатанную штанину джинсов, она ощупала щиколотку, прихрамывая, повернулась вокруг своей оси и снова присела на камень, собираясь продолжить исследование поврежденной ноги. Когда Зуттер заглушил мотор, она не подняла головы, но выругалась и оставила ногу в покое. Пряди белокурых, пшеничного цвета волос ниспадали ей на грудь, в которую она, открыв рот, уперлась четко очерченным подбородком. Движения ее казались резкими, по-детски неловкими, но сложения она была крупного. Ей, наверно, лет семнадцать, прикинул Зуттер.
Читать дальше