Борис Евсеев - Пламенеющий воздух

А вот эмчеэсовцы, те, по словам Бузловой, прямо-таки опростоволосились. Не сумели предусмотреть, где и что будет разрушаться, не смогли создать препятствий на пути ураганного вихря!

И пусть незрелые умы связывают осенний смерч только с научными экспериментами — ясно как день: на все случившееся наложила свою медвежью лапу волжская неустойчивая погода. А в этом чья вина? Клясть и проклинать неповторимую, но даже в бурях своих поэтичную российскую осень — у кого, блин, язык повернется?

Конечно, придется как следует спросить с метеорологов, с этих чванливых делателей погоды, с этих прикативших в Романов из далекого средневековья колдунов!

Но здесь — опять-таки — за погодой недоглядели уже не раз и не два упоминавшиеся дежурные местного МЧС.

— Да и в науке, — терпеливо поясняла мадам Бузлова корреспонденту местной, но уже не оппозиционной, а партийно-правительственной газеты, — в ней всякое бывает. Вон Гагарин, какой видный мужчина был, — а чик-чирик, и нету его. И «Булава» недавно в воду шлепнулась. А может, еще в воздухе на мелкие кусочки распалась. И «Фобос-грунт» наши с вами головушки едва не проломил, где-то рядом, в Заволжье, говорят, упал…

— Что же нас дальше-то в родном Романове ожидает?

— А ничего хорошего… То есть все будет прекрасно, — тут же поправилась мадам Бузлова. — Только вот ждать прекрасного сложа руки не надо. Нужно трудиться и отдыхать, отдыхать и снова трудиться… Вы знаете, как меня тут называют? — интимно склонилась мадам к правительственному корреспонденту.

Тот ошалело затряс головой.

— Супруга полиции — называют.

— Может, мать полиции? — заерзал на стуле журналист.

— Может, и мать… — задумчиво протянула Бузлова. — Но мы отвлеклись. Вы про мать и супругу из записи удалите…

Почти все то же самое — кроме, конечно, выражения «супруга полиции» — двумя часами раньше нашептывал полицейской жене Олег Пенкрат. Он убедил-таки мадам Бузлову в том, в чем убедить ее для существования романовской науки было просто необходимо: эксперимент проходил почти в точном соответствии с утвержденной в Москве программой. Вчера звонил членкор Косован. И членкор в целом одобряет… Ясное дело, не разрушения, — одобряет те изменения, которые, он, Олег Пенкрат, внес в программу эксперимента. Косован советует программу «Вихрь эфира» продолжить и сам в Романов на днях прибудет…

— И здесь, не будь я Пенкрат, — перешел Олег Антонович с драматического шепота на крик, — и здесь-то мы с вами сможем убедить членкора: пора, наконец, поставить эфир на службу государству. И борозду эту по-хозяйски использовать: новый гребной канал соорудить или под картофелехранилище, в конце концов, оборудовать…

— Да, все прошло с некоторыми отклонениями, — продолжил уже с явной уверенностью в своей правоте Олег Антонович. — Но с небольшими и устранимыми! Конечно, всему этому способствовало отсутствие в критический момент руководителя программы. Но и без него с теми вопросами, которыми занимался лично он, Пенкрат, справились неплохо.

— И этот шутяра… Этот скоморох безродный — имел наглость в такой момент отсутствовать? Это ведь он Рексоночку мою испугал? Он, Усынин? Отвечайте немедленно!

— Большой ученый. Не без закидонов, конечно. Да и устал сильно. Работал Трифон Петрович, надо признать, много.

— А устал — так пусть отдохнет. Думается мне, пора вам, Олег Антонович, возглавить это дело. Попробую перетереть с кем надо в «Роскосмосе», и с членкором этим вашим… Как его, с Косовером…

— Лучше сразу в Академию! Там поймут. Там про эфир и его предназначение не так, как Трифон с членкором… Там, по-другому думают!

— Как же они, симпомпончик, думают?

— А так: без философий и мерехлюндий. Они думают: эфир, не поставленный на службу государству, — это вечный двигатель оппозиционных сил в науке!

— Вот до чего дошло!.. Ну тогда заметано, — по-деловому подмигнула супруга полиции Пенкрату, не ожидавшему такого скорого поворота дел. — Ваш Косовер и не рыпнется!

Правда, выходил Пенкрат из полицейского управления (куда его никто не вызывал и куда он явился сам сразу после того, как узнал: супруга начальника полиции уже прибыла в управление) — выходил с потемневшей, как будто пороховым взрывом изрытой кожей лица.

Убедить-то он супругу полиции убедил. И предложение получил. Даже от «членкора Косовера» было обещано его оборонить. Но и вздрючен был мадам Бузловой он по высшему разряду: зачем не доложил обо всем раньше? Зачем не написал докладной записки о возможности постановки эфирного ветра на службу муниципальному хозяйству? Про оппозиционность науки и вечный двигатель в умах ученых — зачем не сказал?