Микаель Ниеми - Популярная музыка из Виттулы

– Десять выстрелов за пятак! Десять пятаков за выстрел!

Сам я хворал дома, пот тек с меня в три ручья, и я просил, чтобы возле моей кровати оставляли кувшин с водой. Я пил ведрами, но в туалете удавалось выдавить из себя лишь пару бурых капель. Лицо заплыло и распухло от зеленых соплей: высмаркивая их, я до крови растер нос. Взялся было за гитару, но не смог из-за сильного пота и головокружения. Вместо этого я задремал, слушая глухое бормотание шмеля, который искал путь наружу, запутавшись в сетке от комаров, а те наоборот лезли внутрь, тыча в дырочки острыми жалами.

Постепенно простуда отступила. И вот однажды рано утром, когда уже начинало припекать солнце, я проснулся и потянулся за кувшином. Жадно выпил воду и смахнул капельки с уголков рта.

Тут ко мне вернулась память. Мысль, засевшая в глубине сознания, которую вытеснили жар и кашель.

Я оделся как на пожар. В спальне храпел отец. Я неслышно выбрался наружу на яркий свет. Попытался вспомнить, сколько времени пролежал в горячке, сколько прошло дней. С самыми дурными предчувствиями сел на велосипед и отправился к дому Ганса.

Еще по дороге к дому я почуял вонь. Удушающую. Едкую. Чем ближе я подъезжал, тем крепче становилась вонь. Слаще и отвратительнее. Я зажал рукой нос. Глянул на картофельное поле, где стояла высокая ботва. Сарай, крысиная тропа. Бензиновый бак!

На расстоянии тридцати метров я чуть не упал в обморок. Сделал глубокий вдох и галопом пробежал последние метры.

Серое месиво. Их было так много, что они дохли друг на дружке.

Я наклонился, и моя тень накрыла бак. Оттуда метнулась молния. Поднялся густой мушиный рой. Я быстро отскочил. Но успел заметить, что творится внутри. Там колыхалось море. Живой ковер личинок.

Шатаясь, я выбрался на луг. Меня мутило. Я сплюнул, побежал, споткнулся. Плюхнулся в одуванчики, хотел вырвать, но не смог.

Наконец, собравшись силами, я снял башмаки. Снял мокрые от пота носки. Обвязал ими рот и нос. Носки воняли, но свое, как известно, не пахнет. Сделав над собой усилие, я поднялся на ноги.

Отыскал тележку и начал наполнять ее землей. Надо засыпать эту могилу прямо на месте. Другого выхода нет. Закопать все. Сровнять с землей и забыть.

Наполнив тележку, я покатил ее к баку, стараясь набрать в легкие как можно больше свежего воздуха. Носки на нос и покончить с этим. Не думать об этом. Просто закопать - чем быстрее, тем лучше.

Если бы не одно но…

Деньги.

Надо размышлять о деле здраво и практично, хоть это не так-то просто. Бочка просто забита деньгами. Это же целая гора монет. А я их хороню.

Я поставил тележку. Постоял, мучаясь сомнениями. Затем с отчаянной решительностью сходил за граблями. Сделал глубокий вдох и ринулся к баку. Ткнул граблями в месиво, подняв тучу мух. Пошарил граблями и сумел зацепить пару тушек. Кожа разлезалась, изнутри на траву молочными каплями падали личинки. Сдерживая рвоту, я отбежал глотнуть воздуха. Взял ножницы для стрижки овец, натянул рабочие рукавицы. Затем "через не могу" заставил себя вернуться.

С близкого расстояния виднелись мельчайшие подробности. Боже, какая гадость! Нет, это выше моих сил.

Я лежал ничком в роще и чувствовал, как возвращается горячка. Деньги! Думай о деньгах! Там крыс семьдесят, не меньше. А может, и все восемьдесят. Полкроны на восемьдесят дает сорок полновесных звонких крон.

Это твоя работа. Считай, что это твоя сезонная работа.

Новый бросок к баку. Щелк, полкроны. Щелк, крона. Раз, зацепил пару трупов в помойке, теперь на воздух - подышать.

Одна крона. Черт, всего одна крона. К свиньям собачьим.

Снова за грабли. Щелк, полторы кроны.

Вонь проникала внутрь, во рту появился вкус тухлятины.

Щелк, две кроны. Две с половиной.

Одуреть можно от этой вони.

Четыре кроны. Пять. Шесть с полтиной.

Хватит, да хватит же, придурок…

Дело шло медленно. Одни трупы сохранились лучше, были твердые. Другие расползались на части. Лапки с раскрытыми коготками, желтые поблескивающие резцы.

С крысами в бак попалось несколько крупных, величиной с кошку, неимоверно распухших полевок. Они плавали в нелепых позах, околев в чудовищной борьбе со смертью.

Прошло почти все утро, прежде чем я заполнил первое ведро. Короткими перебежками я отнес его в лес. Содержимое булькало и пенилось. Я вылил его в яму. И вернулся к баку.

В мелких ловушках жертв было поменьше, но все они были такими же разложившимися. В крысоловках трупы были изъедены муравьями и успели засохнуть. Я провозился большую часть дня, чувствуя, что моя одежда пропиталась липкой вонью. Еще ведро. Обратно, щелк-щелк. Я почувствовал, что на рукавице шевелится что-то холодное, и стряхнул пару личинок. Мухи тучей застилали лицо, облепляли со всех сторон. Хоть бы шапка была. Ведро за ведром. В сторону - подышать. Вдох поглубже и обратно к баку.