Микаель Ниеми - Популярная музыка из Виттулы

Увы, то был единственный совет, которому внял Ниила. Он начал думать о смерти, причем чаще, чем о девчонках. Короче, стал просто невыносим. Очень скоро ему понадобилась моя помощь, но мы об этом покуда не знали.

.

.

О непрошеных ночных гостях, о чудесном старце и о том, каково с чужой помощью выпутываться из переплета

.

Где-то внутри меня щелкнул переключатель, и мое путешествие началось всерьёз. Переходный возраст. Это было весной, в шестом классе. На вид со мной не случилось ничего особенного, однако я чувствовал, что во мне что-то меняется. Не в теле - внешне я оставался прежним, а в голове. Внутри что-то происходило, там кто-то поселился. Этот кто-то был как будто я, но в то же время кто-то другой. Я стал вспыльчивым и ничего не мог с собой поделать. Я стал нетерпеливым, сам не зная почему. Ни с того, ни с сего я страшно заинтересовался сексом.

Как-то я лежал на кровати и листал эротический журнал. Я купил его тайком во время поездки в Лулео, где меня никто не знал и не стал бы донимать. Хуже нет, когда в местном универмаге на тебя осуждающе косятся накрученные сорокалетние тетки - те, что знают твоих отца и мать и чьи благовоспитанные дочки ходят в параллельный класс. Ведь купить эротический журнал - все равно, что признаться в озабоченности. Стоишь перед ними точно голый, чувствуешь свою ущербность, краснеешь и заикаешься.

Внезапно в комнате оказался он. Я резко отшвырнул журнал и быстро поднял колени, чтобы не было заметно, что у меня стоит.

– Блин, я думал, мать!

Ниила не ответил. Как всегда неслышно просочившись в мою комнату, он застыл, будто вкопанный. Я не хотел показать, что стесняюсь, и потому решил, что лучшая защита - нападение. Небрежно открыл постер на развороте журнала. Черный островерхий бюстгальтер, томный взгляд, красные сапожки на высоком каблуке.

– На, повесь ее дома на стене, - сказал я равнодушным тоном.

Ниилу аж передернуло - настолько невозможной казалась ему эта мысль. Но и оторвать от девицы глаз он не мог. Он даже не взял журнал в руки, и я стал перелистывать сам, показывая Нииле картинку за картинкой.

– Во, смотри, она его связала. А это резиновые штаны. А вот это письмо, наверно, ты написал: " Я потерял невинность в летнем лагере".

Я видел, что Ниилу пробирает. Однако он сохранял холодный и безучастный вид, помня о своем достоинстве. Голова его мелко дрожала, словно он изо всех сил напряг шею. Чем больше терялся Ниила, тем быстрее улетучивалось мое смущение - пусть ему будет стыдно. Я насильно всучил ему журнал.

– На, выбери себе тёлку, Ниила! Из журнала, которая твоя?

Тут у него перехватило дух. Он упал на стул, вздохнул и подался вперед словно немощный - застенчивые турнедальцы часто ведут себя так, когда им надо исповедаться. Ниила прокашлялся и глотнул воздуха, прежде чем к нему вернулся дар речи.

– Бабушка… - сказал он и умолк.

– А что с ней такое? - я решил помочь ему.

– Она…она умерла…

– Ну, знаю, так то ж давно было.

– Она вернулась!

Теперь, когда джинн был выпущен из бутылки, глухим и скрипучим голосом Ниила выложил остальное. Чем дальше рассказывал Ниила, тем страшнее становилось мне.

Бабушка начала являться. После трехлетнего отсутствия она вернулась в свой старый дом. И хотя похоронили ее со всеми лестадианскими почестями, земля ее не приняла.

В первый раз она явилась Нииле расплывчатым пятном, вроде тех светлых крапинок, что видны в уголках глаз. Потом Ниила стал чувствовать слабое дуновение, будто кто-то дышал на него. Со временем призрак принял более отчетливую форму, увеличился и даже стал издавать звуки. Постепенно старуха заняла свое привычное место в семье. Расплывшаяся и разбитая, она вперевалку спускалась с чердака на негнущихся ногах. Вечерами частенько садилась ужинать, месила картошку и морковь в остатках супа, превращая их в серую кашу, после чего всасывала ее с громким хлюпающим звуком. Смрад от нее шел - не передать. Сладкий запах женского пота вперемешку с затхлыми ароматами загробного мира.

Удивительно, но похоже, что привидение видел только Ниила. Однажды старуха прямо посреди кухни ловила мух, давила их желтыми ногтями и бросала в горшок с мясом, стоявший на столе. Все кроме Ниилы с аппетитом продолжали есть.

Ниила жил в комнате на верхнем этаже вместе со старшим братом Юханом. У брата из-за быстрого роста болели мышцы, поэтому ему нужно было много спать. Спал Юхан по-мужицки - глубоко и с храпом. Ниила же наоборот просыпался от малейшего шороха.