Кевин Брокмейер - Лучшее от McSweeney's

И снова повалил народ, потекли деньги. Однако чтобы заинтересовать журналистскую братию всерьез, Банвард нуждался в том, чего у него никогда не было в Америке: в одобрении королевского дома. После многочисленных уловок и интриг Банвард добился своего — 11 апреля 1849 года его пригласили в Виндзорский замок: предполагалось, что он даст специальное представление в честь королевы Виктории и всего августейшего семейства. Банвард к тому времени уже был богат, но монаршее одобрение значило для него немало: одно дело быть обыкновенным антрепренером, умеющим держать кисть в руке, и совсем другое — официально признанным живописцем. Банвард выступил самым лучшим образом: он рассказывал истории, приключавшиеся с ним в пути, а рассказ его отлично дополняла сидевшая за пианино жена. Под конец, когда Банвард закончил и отвесил поклон всем, слушавшим его в парадном зале святого Георгия, он уже знал — как художник он состоялся. Потом Банвард всю жизнь вспоминал это выступление как свой звездный час.

С этого времени его панорама превратилась в настоящую сенсацию; представления в Лондоне шли целый год, их посетили 600 000 зрителей. Дополненный и приукрашенный репринт его автобиографической брошюры, теперь называвшейся «Банвард, или приключения художника» (1849), также хорошо раскупался лондонцами, а вальсы из музыкального сопровождения можно было услышать чуть ли не в каждой гостиной. Банвард сумел затронуть все слои общества; Чарльз Диккенс, побывав на одном из его представлений, написал Банварду восхищенное письмо: «Ваша картина в высшей степени захватила меня и порадовала». Других представителей этой островной нации, которой привычнее было видеть воды неспокойные, Банвард развлекал щекочущими нервы рассказами об опасностях диких мест, разбавленными сладкой идиллией жизни на реке:

«Разумеется, приятное путешествие на речном пароходе от Цинциннати до Нового Орлеана не сравнится с путешествием по морю. Пустая, бескрайняя морская гладь вскоре утомляет глаз любого, кроме разве что моряка. К тому же на море случаются штормы, все на судне необходимо закреплять, да и самому за что-то держаться, чтобы не выпасть из койки. Путешествие по морю вызывает невыносимую тошноту, кроме того, оно опасно. На реке же вы всегда рядом с берегом, видите зелень, спокойно едите, пишете и занимаетесь делами без всяких помех. В зависимости от сезона у вас на столе сливки, овощи, фрукты, парное мясо и дичь, купленные на берегу».

Под конец лондонских выступлений Банвард обнаружил, что его прямо-таки преследуют всевозможные подражатели: за один только сезон 1849–1850 гг. возникло пятьдесят панорам, соперничавших друг с другом. Мало того, что Банварда донимал давний его соперник Джон Роусон Смит, теперь его самым оскорбительным образом обвиняли в плагиате, и обвинителем выступал соотечественник, портретист Джордж Кейтлин, завистливый художник, «подружившийся» с Банвардом, чтобы занять у того денег. Банварду также стало известно, что конкуренты засылали на его представления своих шпионов — студенты-художники сидели среди публики и наскоро зарисовывали панораму Банварда по мере того, как тот ее разворачивал.

Известно, что появление таких вот дешевых подделок, а то и пародий на подделки свидетельствует о том, что данный вид искусства стал частью культуры. На подобную тему существует давно забытая работа американского юмориста Артемуса Уорда, опубликованная уже посмертно под названием «Артемус Уорд и его панорама» (1869). Последние годы своей жизни Уорд работал в Лондоне и наверняка бывал на кое-каких лекциях путешественников, сопровождавшихся показом панорам, и пародиях на эти лекции — их возникло немало. Панорама же Уорда, как видно из иллюстраций предполагаемой сцены (зачастую скрытой дырявым занавесом), состоит из рассуждений на тему Сан-Франциско и Солт-Лейк-Сити, часто прерываемых несвязным, как будто хмельным бормотанием на отвлеченные темы, набранным мелким шрифтом:

«Если вам сегодня что-нибудь придется не по вкусу — я приму вас всех бесплатно в Новой Зеландии — если приедете сделать заказ».

«Я знаю, что рассказ этот не имеет ничего общего с моим Представлением, однако один из основных принципов моего Представления заключается в том, что оно состоит из множества деталей, не имеющих к нему никакого отношения».

В объявлениях, напечатанных в книге, щедрый Уорд заверяет публику, что его лекционный зал снабжен огромным количеством «новых дверных ручек». Однако у Банварда были соперники и посерьезнее таких вот шутов, поэтому художнику снова пришлось взяться за дело. Он заперся в студии и нарисовал еще одну панораму Миссисипи. В то время как первая панорама показывала один берег реки, эта панорама изображала противоположный. В Лондоне Банвард оставил вместо себя другого чтеца, а сам два года разъезжал по Британии со второй панорамой, собрав почти 100 000 зрителей.