Кевин Брокмейер - Лучшее от McSweeney's

Теперь по пути домой ты держишься осторожнее и не позволяешь машинам застать себя врасплох. Приходя в супермаркет «7–11», вы с подружками испытываете разные способы полакомиться молочным коктейлем на халяву. Продавщица ненавидит детей. Все зависит от того, чтобы правильно рассчитать время. Кто-то один покупает коктейль законно, отвлекая продавщицу, а остальные смешивают коктейли всех цветов и передают друг другу, пока не растаяло. Пить быстро не так-то легко — мозги замерзают. Вы пытаетесь наполнить стаканчик еще раз — по мнению продавщицы, это воровство, так делать нельзя, но пусть сперва поймает! Штука в том, чтобы, расплачиваясь на кассе за одну порцию, сделать вид, будто ты сама по себе, иначе она что-нибудь заподозрит и станет присматривать за коктейльным аппаратом. А остальным приходится некоторое время ошиваться на улице, рядом с нищим по имени Ларри, а потом заходить по одному, усаживаться на пол и читать дурацкие журнальчики о косметике, пока покупатель стоит в очереди. Сегодня в роли покупателя ты. Ты стоишь в очереди. У тебя в руке общественные семьдесят пять центов. Ты придаешь лицу непроницаемо-невинное выражение.

В металлических клетках-грилях, истекая соком, поджариваются сосиски. Ты слышишь, как двое мужчин перед тобой рассуждают о политике. Их стаканчики с коктейлями уже наполнены под завязку, осталось только расплатиться.

— …Та же самая чертова война, что и во Вьетнаме, и бог свидетель, никто не хочет, чтобы их ребенка привезли домой в мешке для трупов. Так-то.

— Насколько я понимаю, есть два выхода, а? Разбомбить полотенцеголовых, скинуть на них ракеты с боеголовками и все дела, или перейти в другую религию.

— Я за первое, приятель.

— Нет-нет, послушай: нужно сменить веру, причем всей страной. Перейти в ислам. Под крыло к всемогущему Аллаху.

— Черт, чувак, ты что, заодно с этими придурками с тряпками на головах?

— Но я же прав? Разве нет? Как ты думаешь, чего хотят эти ублюдки, а?.. Да, конечно, пачку «Лаки Страйк», пожалуйста. Скажите, а билеты «Суперлото» у вас есть? Вот этот дайте. Спасибо.

А теперь твоя очередь. Ты прикидываешь, какой тебя видит эта всклокоченная женщина. Может ли она по виду определить, что ты родом с Востока? Или принимает тебя за мексиканку? Знает ли она, что снаружи ты Модница, что оценки у тебя как у Зубрилы, а в душе ты Пай-девочка? По твоему лицу ничего не скажешь, оно невинное и будто замороженное. Один коктейль, пожалуйста.

Ты заворачиваешь за стойку, идешь к полке с журналами и, приближаясь к подругам, пытаешься придать себе победоносный и хладнокровный вид. Но чувствуешь себя мошенницей. Как будто из-за этого воровства ты перестаешь быть истинной мусульманкой и порочишь остальных людей своей веры.

— Это не воровство, — возражает Люси. — Мы делимся, просто делимся.

И ты тоже делишься. Втягиваешь через трубочку слоистую смесь вишня-кола-черника-вишня, пока не заболит лоб. Потом Джеки открывает рот, запрокидывает голову, опускается на колени, а другая девчонка нажимает рычажок, и вы все замираете, когда коктейльный аппарат начинает булькать. «Фу!» — говорит кто-то, но вы все под впечатлением эффектного трюка, и рейтинг Джеки взлетает до небес.

«О господи! Да когда ж это кончится?! Вы, малолетние бездельницы, а ну, убирайтесь отсюда! А ну, пошли! И не вздумайте возвращаться! Вам сюда вход воспрещен, ясно? Воспрещен! Убирайтесь! Вон!»

Стайка детей, хихикая и повизгивая, несется через парковку, а уже на следующий день как ни в чем не бывало возвращается на место преступления, потому что продавщица не запоминает вас в лицо. Знает только, что украсть может всякий.

В тот день, когда ты впервые надеваешь хиджаб для пробы, кто-то с силой дергает за него сзади, он слетает с головы, а вместе с ним и клочья волос. Ты вспоминаешь, как девчонки-оторвы перед дракой останавливаются и снимают сережки. Тебе так больно, что хочется разреветься, но ты изо всех сил сдерживаешься. «Пожалуйста, не дай мне заплакать, пожалуйста, пожалуйста, не дай мне заплакать». Первый урок, Тейлор Брайанс замечает, что твоя пухлая нижняя губка дрожит, и вспоминает тот случай, когда он неправильно ответил у доски, а ты его поправила при всех (Не стручки! Семена! Ха!). Он начинает травлю, «Шала рёва-корова», шепоток ползет по классу, ты заливаешься краской, в глазах щиплет, из носа течет. Ты призываешь на помощь чувство собственного достоинства, поправляешь шарф и заново закалываешь булавку. Ты не видишь, как плывут по рукам записки, не слышишь, как произносят твое имя. Ты камень. Ты хладнокровна. Ты не заплачешь. Это не слезы. Звенит звонок.