Джеймс Херлихай - Полуночный ковбой

— Мори, приветик. Мне передали, что ты звонил. А я прогуливала Малыша. Нет, сладенький, я сидела дома все время и только раз вышла с Малышом. Ну надо же собаченьке сходить по своим делишкам. Ну около трех я тоже его выводила. И по службе была занята, так что ни с кем не была, ей-Богу! Ну а ты ведь ничего не просил передать. Верно? Хорошо! Да, именно это я и сказала! Ах, ты сводишь меня с ума! Да, я с ума сойду… Если ты повесишь трубку, я тут все вверх дном переверну… Мори, знаешь, ты мне надоел! Да знаю я, чего тебе от меня надо — все того же! А вот попробуй сам себя обслужить… — Она хихикнула: — Да не это я имела в виду, старый дурачок. А теперь прикинь, когда сможешь приехать ко мне?

Дама повернулась к Джо и втолкнула язык ему в рот. Это была отнюдь не страсть, ею двигало скорее профессиональное любопытство, как у дантиста, которого интересует лишь форма боковых резцов у пациента.

Неожиданно прекратив это занятие, она снова заговорила:

— Ладно, твое дело, но ты меня огорчил.

Дама подмигнула Джо, давая понять, что эти слова относятся вовсе не к нему.

— Мори, я, пожалуй, посплю часок, потом пообедаю, посмотрю телевизор и буду одеваться долго-долго, ну так, чтобы время убить. Согласен? Ну и хорошо, мой миленький, а вечером встретимся у Джилли.

Она издала в трубку непристойный звук и засюсюкала:

— Не-е, ты у меня один-единственный. Я тебя тоже ужасно люблю.

Она положила трубку и обрушила на Джо и страсть, и тело — неизвестно, чего было больше.

Дальнейшие события, свидетелем которых стал пудель, разворачивались последовательно в трех комнатах. Начавшись у письменного стола, действие переместилось на столик для коктейлей, захватив еще два стула и пуфик. Потом они перекочевали к сушильной доске на кухню. Тут пудель заскучал и удалился. Когда богатая дама и Джо наконец добрались до спальни, выяснилось, что собака заняла кровать. Не теряя зря времени, они расположились на полу. Там их сморил сон, и они проспали на белоснежном пушистом ковре до вечера.

Джо пробудился оттого, что ему показалось, будто пудель покусывает его за ногу. Он осторожно убрал ногу, однако кто-то вцепился в нее руками. Раскрыв глаза, он понял, что покусывала его женщина. Он сел и потянулся к ней, но она шаловливо вскочила и, обнаженная, побежала на балкон. Джо — за ней, снова поразившись ее крупной фигуре. Он был в восторге от того, что дебют произошел в роскошной квартире с настоящим балконом. Он гонялся за женщиной до тех пор, пока она сама не позволила поймать себя. Запыхавшись, она прислонилась к парапету, который не позволял упасть с пятнадцатиэтажной высоты.

— Тихо! — зашептала женщина, вглядываясь вверх. — Звездочка летит в тумане, загадаю я желание. Вот, готово!

Она навалилась животом на парапет, явно приглашая Джо оценить ее необъятные достоинства. Тот встал за спиной.

— Ах, — заверещала женщина, — я так боюсь, боюсь высоты!

Джо взял ее сзади обеими руками, наслаждаясь упругостью мышц, игравших под ладонями: «Ишь ты, разлетелась», и крепко прижал к себе, овладевая ею.

— Эй, парень! — заорала она. — Что ты там творишь? Куда… не надо… я не… — и тут умолкла.

А Джо обозревал тем временем просторы острова Манхэттен. Неожиданно он посмотрел на себя как бы со стороны: голый, на балконе небоскреба, под сияющими звездами, рядом с женщиной. Впечатление было ошеломляющее: словно было два Джо — один он сам, а другой — тот, каким он хотел стать. Эти двое блуждали разными тропками и вот сегодня ночью на балконе наконец стали единым целым. Он замер от чуда встречи с самим собой. Глаза Джо увлажнились. Он был счастлив.

Но тут дама нетерпеливо задвигалась, что заставило Джо вернуться к прерванному занятию.

Джо опрометчиво судил о богатстве Кэсс Трехьюн по следующим признакам: во-первых, пудель был очень маленький, стало быть, чтобы песик не отдал концы, надо тратить уйму денег; а во-вторых, на браслетах Кэсс сверкали огромные фальшивые камни, которые Джо по наивности принимал за бриллианты. Уверенность подкреплялась и размерами квартиры: Джо полагал, что такой дворец по карману разве что папе римскому. Как выяснилось, предположение это было весьма шатким.

Так или иначе, в двенадцатом часу, пока Кэсс принимала душ, готовясь к полуночному свиданию с мистером Нидлманом, Джо репетировал речь перед зеркалом в спальне:

— Слышь, Кэсс, я у тебя сегодня чудно провел время. Ей-Богу, так здорово, лучше не бывает. Вот провалиться мне, не вру. Так здорово, что даже о деле говорить неохота…