Людмила Анисарова - Библиотекарша

— Нет, не понимаю. Мы любим друг друга. Только любовь или нелюбовь может что-то диктовать.

— Если бы это было так…

— Ну почему так много условностей? Ну кто это все придумал?! Скажи, ну почему, почему ты должна мучиться с нелюбимым мужем?

— Разве я хоть раз тебе говорила, что не люблю Сашу? Что я мучаюсь с ним? — Рита удивленно вскинула нарисованные брови.

— Но раз ты любишь меня… — виновато сказал Стас, понимая, что он перешел какую-то границу, неведомую ему, незнакомую и непонятную.

— Да, я люблю тебя. Но это вовсе не значит, что мне опостылел мой муж, близкий и родной человек.

— Но тогда как же? Как понять все? — занервничал Стас, забарабанил пальцами по столу (они снова сидели в «Ямской заставе»).

— Если бы я знала… — горько усмехнулась Рита.

— Но я не собираюсь тебя ни с кем делить! Ты должна быть только моей!

— Да? А я не хочу быть чьей-то. Я — сама по себе. Кошка, которая гуляет сама по себе.

— Это неправда! Ты сама себе противоречишь! Если бы ты была свободна, ты бы не оглядывалась на всех, ты бы просто ушла ко мне. Вот и все.

— Может, ты и прав. Я не знаю. Знаю только, что уйти к тебе не могу. Во всяком случае, пока. Поэтому есть смысл нам с тобой разбежаться…

На последних словах Ритины губы, державшиеся до этого вполне достойно, все-таки задрожали. Но она, на мгновение закрыв глаза, приказала себе: не сметь! И, глядя на сжатые губы Стаса, насупленные брови (Господи, ну как же похож на Аркашку!), произнесла банальное:

— Прощай.

На выходе из ресторана Рита споткнулась и чуть не упала. И почти весело подумала: «Вот она, невербалика, как сказала бы Лена Зорина!»

Стас позвонил через два дня. А через три — они встретились. Стас забрал Риту из бассейна и привез к себе домой.

Его небольшая двухкомнатная квартира была в полном порядке: современно и со вкусом отделанная, обставленная (не то что у Риты с Сашей), оснащенная всяческими «шарпами».

Стас усадил Риту в кресло и, наклонившись над ней, крепко взяв за плечи, сказал:

— Мы говорим о любви, а я еще ни разу не поцеловал тебя. Разве не странно?

— Странно, — задумчиво ответила Рита сначала на слова, а потом так же задумчиво — на поцелуй.

— Останься у меня сегодня, — попросил Стас.

Рита помотала головой и отвернулась.

— Ну хорошо, не будем об этом, — сказал он. — Что ты хочешь выпить?

— Ничего я не хочу выпить. Ты меня с кем-то перепутал.

Стас засмеялся, сел на пол у Ритиных ног и положил ей голову на колени. Она гладила его густые волосы и думала: как же дальше жить? Что делать-то? Разве можно отказаться от этого настоящего мужчины (Лена Зорина, конечно, как всегда, права), за спиной которого можно наконец позволить себе стать слабой, не хвататься за все на свете, чтобы выжить, а просто жить — в достатке и без особых проблем? Разве можно отказаться от любви и радости, которые вот так, на блюдечке с голубой каемочкой, преподносит тебе судьба?

На вопросы эти Рите слышался только один ответ: да, можно отказаться. И нужно. Потому что есть Саша и Аркаша. И она не может сделать несчастным ни того, ни другого.

— Представляешь, каково было твоей маме, когда твой отец ушел к другой? Она ведь его любила? — спросила Рита, отняв руки от головы Стаса и положив их на подлокотники кресла.

Стас, не поднимая головы, ответил:

— Я почти ничего об этом не знаю. Мама не любила об этом говорить. Но у тебя ведь другая ситуация.

— Да нет, такая же. Предательство и по отношению к мужу, и по отношению к Аркашке.

— Рита, ну разве нельзя как-то все утрясти? Твой Саша поймет тебя.

— Поймет. Только легче ему от этого не будет. И Аркашка поймет, наверное, в конце концов. Но… Ты знаешь, я даже представить себе не могу, как им это все можно сказать.

— Рита, ну ты ведь очень сильная женщина. Я знаю. Ты сможешь.

— Не смогу. — Рита хотела поднять голову Стаса и встать.

Но он, почувствовав это ее движение, перехватил ее руки, поднес их к губам и начал медленно целовать каждый палец. Перецеловав все, он приподнял голову и спросил:

— Ну хорошо, сколько мне нужно будет ждать, чтобы ты официально стала моей женой?

— Не знаю. Наверное, лучше не ждать.

— А неофициально?

— Ты хочешь сказать, чтобы я стала твоей любовницей?

— Ну, если тебе нравится это слово, то так.

— И слово не нравится. И ответа нет, — покачала головой Рита.

Стас тяжело вздохнул, встал и, снова наклонившись к Ритиному лицу, спросил, грустно улыбнувшись:

— Во всяком случае, сегодня я ни на что рассчитывать не могу?