Юрий Хвалев - Гип-гип, ура, клоун

— Да есть, — важно сказала Юля, — можете не сомневаться.

Директор приоткрыл рот, чтобы ещё что-то добавить, но его перебили.

— Зачем вы мучаете животных?! Отпустите, им же больно!

Когда речь заходила о дорогих директору животных, тем более об их свободе, его внутренности вспыхивали гневом, в глазах бурлила злость; у собеседника не было шансов. Уму непостижимо, столько выброшено денег, сил и времени, чтобы добиться этого эксклюзива. Вскочив, директор в три прыжка оказался у оппонента.

— О-о-о, какой клоунский мальчик, хоть сейчас на манеж, — сдерживая ярость, процедил директор.

— Им же больно… — потупив взгляд, повторил Лев. — Отпустите…

— Им не может быть больно, мальчик. — Директор немного оттаял. — Они все, без исключения, дрессированные.

— Ему лучше не перечить.

Директор обернулся.

— Что?

Вопрос повис в воздухе, так как раздался звонок, и началась перемена.

В кассе с мимикой человека, который понимает толк в деньгах, сидел директор и подсчитывал прибыль. За исключением одного билета все места на сегодняшнее представление были распроданы. Ещё раз, пересчитав и аккуратно сложив в чемодан деньги, директор высунулся наружу — проветриться. Вокруг кроме сиротливо стоящего рыжего паренька — ни души.

— Эй, как тебя?.. — крикнул директор. — Подойди.

Лев подошёл. Мышь, столько лет дремавшая на плече директора, открыла глаза. Но директор этого не заметил.

— Вот, последний билет, — протягивая Льву билет, сказал директор.

— Я хотел осмотреть кулисы. Туда ведь не надо покупать билет?

— Нет, туда не надо.

— Ну, тогда я пойду.

— Подожди, я тебя провожу. Хотя… — директор махнул рукой. — Сам дойдешь. Только руками ничего не трогай.

Закрыв кассу, директор пошёл открывать представление.

Битком набитый зал, кроме одного свободного места, гудел словно улей. Всем хотелось сесть поближе, когда ещё увидишь цирк так близко. Родительский комитет как всегда сидел в первых рядах. Юля, Маша, Вася и Глеб, а также их родители тоже претендовали на первый ряд. Другие родители, те, которые решили отложить побег, с чемоданами и со своими чадами надеялись эту рядность нарушить в свою пользу. Цирк превратился в вокзал, где люд бесцельно толкался туда-сюда.

На манеже появился директор и, не обращая внимания на суету, объявил:

— Внимание! Представление начинается. Первым номером нашей программы выступает карликовый голубой слон.

Зрители тут же расселись, но вместо положенных аплодисментов наградили директора криком:

— Гип-гип, ура! Ура! А-а-а!

Открыв занавес, директор ретировался за кулисы, чтобы открыть клетку и выпустить на манеж слона. У пустой клетки (карликовый голубой слон исчез) он столкнулся со Львом.

— ??? — от удивления у директора отвисла челюсть.

— У вас левое плечо белое, — сказал Лев. — Чем-то испачкались. Давайте я вытру.

— М-м-м… — хватаясь за сердце, застонал директор. — Белая мышь, она здесь сидела… — стряхивая побелку, директор всё понял. — Мерзавец! Ты выпустил всех зверей. Я тебя задушу!

— Всё равно вам придётся вернуть все деньги. Представление отменяется…

— Деньги? Да, да, деньги… Нет, нет! Я не могу вернуть их, это уже мои деньги — все до копеечки! Что же делать? Может ты, выступишь и отработаешь эти деньги, а я тебя за это прощу. Ну, соглашайся. Тебе делать-то ничего не нужно будет, у тебя и так клоунский вид. Открывай рот до ушей, да дурачься, больше падай. А-а-а?

— Хорошо, — согласился Лев, — объявляйте мой выход.

Директор схватил мальчика за руку, чтобы тот не смылся, и потащил его на манеж. Публика скучала; представление давным-давно началось, но на манеж так никто и не вышел. Зародились акции протеста: дети развязно свистели, родители и те и другие лузгали семечки на головы родительского комитета (это они агитировали за цирк).

Когда директор появился снова, по залу прокатилась неодобрительная волна. Но после слов «уважаемая публика» все притихли.

— Уважаемая публика! — повторил директор. — По техническим причинам вместо маленького слона, выступает клоун.

Из-за спины директора вышел Лёва. Публика замерла. Лёва сделал несколько шагов к центру манежа и… шлёпнулся наземь. Кто-то засмеялся. Одинокий смех, словно петарда, полетел вверх под купол цирка. И как часто бывает, смех рассыпался фейерверком смешинок, подарив каждому зрителю цирка килограмм (больше не надо, а то заболит живот) весёлого настроения.

— Ребята, это же Лёва! — закричали Юля и Маша.