Васко Пратолини - Повесть о бедных влюбленных

Неустанно текут по улицам и площадям шествия с фонариками; люди поют, кричат, колотя по пустым жестянкам, и в этот шум вплетаются звуки гитар и мандолин. То и дело от сильного порыва ветра или от догоревшего и не потушенного вовремя огарка внезапно вспыхивает чей-нибудь фонарик; он пылает, а вся компания затягивает шуточную песню, пародирующую заупокойную молитву:

Таков самый невинный куплет из тех, что со вчерашнего вечера неустанно распевают ребятишки на виа дель Корно.

Наша улица тоже озарена огнями. На всех окнах — «стаканчики», с каждого подоконника свешивается фонарик. Проще всех украшено окно у Милены; она выставила только одну рификолону в виде шарманки, и то лишь для того, чтобы не обидеть виа дель Корно своим равнодушием к празднику и не напоминать о собственных горестях ни себе, ни другим. Красивее всех разубраны окна Синьоры. Иллюминация у нее каждый год одна и та же, но от этого она не теряет своей привлекательности. Каждый год Джезуина приносит из кладовой все нужное, проверяет, целы ли гвозди на подоконниках, разрезает на куски свечи, вставляет их в фонарики и развешивает, когда стемнеет.

Ребятишки (да и не только ребятишки!) толпятся на улице, задрав головы, и любуются иллюминацией. Зрелище действительно очень красивое, совершенно во вкусе Синьоры. Будь она художницей, все ее картины строились бы на гамме оттенков какого-нибудь одного цвета.

На трех окнах, выходящих на улицу, Джезуина зажигает длинную гирлянду в тридцать фонариков, соответственно подобранных по фасону, размеру и яркости. Когда все они зажжены, снизу кажется, будто падающая звезда повисла в полутьме меж землей и небом и за нею протянулась светящаяся голубовато-белая колея. Каждый год, едва Джезуина подвесит последний фонарик, с улицы несутся бурные аплодисменты, хор поздравлений и приветствий в честь Синьоры. Джезуина уходит, но крики и настойчивые аплодисменты не прекращаются до тех пор, пока девушка не высунется из окна и не передаст, что Синьора шлет наилучшие пожелания всей компании. И тут возобновляются песенки и шествие с фонарями, а Стадерини каждый год заявляет:

— Я все обошел и вижу, что иллюминация не в пример хуже прежнего! Прошлым год было еще туда-сюда, а уж в этом году…

На этот раз он сказал:

— Я дошел до самого Сан-Фредиано, и можете себе представить, всего только две скампанаты встретил.

Скампаната — это тоже праздничный обычай, с которым мы еще не познакомились. Именно он-то и был причиной поспешного бегства Бруно и Марио, ибо оказался для них важнее, чем вечерняя прогулка с любимой.

Скампанату устраивают к концу праздника, когда народ уже возвращается с набережной или спускается с холмов парка деи Колли, полюбовавшись фейерверком, устроенным за счет городского управления. Скампаната — это продолжение традиции вольных шуток, которые позволяла себе молодежь в давние времена, высмеивая паломников из монастыря Аннунциаты. Теперь же высмеивают, как объяснит вам Стадерини, «мужей-рогачей, беременных девиц и старых бессильных супругов». Эта комедия в духе театра Маккиавелли разыгрывается под открытым небом с участием целой толпы статистов, которые присоединяются по дороге к процессии зачинщиков скампанаты. Во главе колонны несут на шестах чучела из соломы и пакли, изображающие героев скампанаты. Горластые насмешники располагаются под окнами своих жертв, действующих лиц из плоти и крови, поднимают шум и гвалт, распевают неприличные куплеты, разыгрывают пародийные сценки с чучелами — словом, устраивают скампанату.

Кроме последнего вторника карнавала, есть еще три праздника в году, когда во Флоренции развлекаются, отбросив всякие церемонии и не стесняясь в выборе общества. Стремление повеселиться столь сильно и всеобъемлюще, что лишь самая жестокая ненависть может заставить человека отказаться от приглашения участвовать и фарсе. Эти праздники: «взрыв колесницы» в страстную субботу, «праздник кузнечика» в Кашинэ, который приходится на вознесенье, и праздник Мадонны с рификолонами и скампанатой. И вполне естественно, что, хотя почин исходил от Нанни, никто из тех, к кому он обратился, не отказал ему в помощи. Конечно, Нанни менее всего подходил для роли организатора скампанаты обманутому мужу, но вместе с тем именно у Нанни было больше всего свободного времени, чтобы обдумать все подробности. Кроме того, для Нанни это был способ воспрепятствовать возможным намерениям поднять на смех его самого. Словом, именно Нанни внес предложение: «В этом году устроим скампанату Беппино Каррези!» Все одобрили, эту мысль. Сообщили и Мачисте, он также дал свое согласие.