Васко Пратолини - Повесть о бедных влюбленных

— Если бы я выздоровел, не знаю, смог ли бы я дать тебе свободу. Но теперь, умирая, я рад, что ты будешь счастлива… Когда я был здоров, я был сух и замкнут, я думал лишь о своих интересах. Я принес бы тебя им в жертву. Но я хорошо знаю, что ты всегда оставалась бы мне верна. Теперь я понимаю, что жизнь не сводится только к лавке, но моя песенка спета, я уже не могу начать все сначала. Да и кто знает, не начал бы я новую жизнь с открытия колбасной! А у тебя и у Марио вся жизнь впереди!

Потом он сказал:

— Я любил тебя, знай это. Я любил тебя так, как умел!… Не надо плакать, Трин-трин. Если уж ты плачешь, то что же делать мне?

За балконом расстилалась зеленая лужайка, усеянная маргаритками. Сад санатория. На веранде в шезлонгах лежали больные. Вдруг со всех сторон раздался перезвон колоколов. Была суббота страстной недели. Попытавшись улыбнуться, Альфредо сказал:

— Как сейчас веселятся на «взрыве колесницы»! В прошлом году мы ходили туда вместе, помнишь?… Я не прощаю тех, кто погубил меня. Скажи об этом Марио! Помните обо мне, как помните вы о Мачисте!

Альфредо задремал, потом приоткрыл глаза и спросил:

— Бьяджотти часто меняет витрину?

— Да, Альфредо, каждую субботу.

— Что теперь на витрине?

— Он устроил пирамиды из брусочков масла, а посередке поставил маленький фонтанчик.

— Фонтанчик — это моя старая выдумка.

— Да, еще твоя. Я как увидела его, сразу вспомнила.

— Ну, а еще?

— По углам четыре колонны из кругов сыра. Ровные, прямые колонны. И повсюду разбросаны коробки с сардинами.

— Хорошие сардины?

— Новая марка — американская.

— Она не внушает мне доверия. «Нантес» — вот это надежная марка. А есть на витрине что-нибудь яркое, бросающееся в глаза?

— Флажки на вершине пирамид.

— Говорил же я — никакой фантазии! Надо было выставить что-нибудь такое, что напомнило бы о пасхе. Ну как это можно! Сделал витрину к страстной субботе без единого яйца! Увидишь, он растеряет всех покупателей!

Потом Альфредо замолк. Он впал в забытье, предшествующее агонии.

Как и предполагал Альфредо, площадь Дуомо кишела народом. Люди стекались на торжественную церемонию и жадно следили за бегом «голубки», то есть ракеты, поджигающей «колесницу». По тому, как бежит «голубка», крестьяне загадывают, какой будет урожай, а все другие зрители — исполнение самых своих сокровенных желаний. Зажженная «голубка» быстро скользила по стальной проволоке, которая была протянута от главного алтаря собора к «колеснице», стоявшей на площади. «Колесница» была до самого верха заполнена ракетами фейерверка. Добежав до «колесницы», символическая «голубка» подожгла ее своей искрой и вернулась обратно. «Колесница» начала взрываться. Искусно разложенные ракеты зажигали одна другую и поднимались по кругам, из которых состояла «колесница», до самой вершины, где было установлено фейерверочное колесо. Колесо взорвалось во всю свою мощь и, погаснув, запестрело множеством разноцветных флажков. Церемония окончилась. Флорентийцы из древнего рода Пацци, к которым восходит эта традиция, еще раз перевернутся в своей могиле от этого ежегодно доставляемого им удовольствия. Служители уже подводили две пары покрытых попонами и украшенных цветами быков, которые, должны были увезти «колесницу». Толпа постепенно рассеивалась. «Голубка» пробежала хорошо — вот что главное. Присутствовавшие на церемонии корнокейцы увидели в этом хорошее предзнаменование, указывавшее на то, что желания их исполнятся; Мария Каррези уверовала в то, что ее сынишка вырастет здоровым и сильным, а Аделе — что Джордано Чекки никогда ей не изменит и женится на ней, как Бруно женился на ее сестре. Пиккарда загадала, перейдет ли она в четвертый класс без переэкзаменовки, и теперь радовалась благоприятному предсказанию «голубки». Стадерини пожелал, чтобы через несколько часов ему выпал «дубль» при розыгрыше лотереи. Желание скромное: только «дубль», ибо требовать у «голубки» «терн» было бы, пожалуй, дерзостью.

В толпе находился Карлино. Он был азартным игроком, а значит — человеком суеверным, и тоже увидел в полете «голубки» хорошее предзнаменование для себя. Несомненно, ему нынче вечером удастся сорвать банк, лишь только там окажется солидная сумма. Он так запутался в долгах, что готов на любой смелый и даже рискованный шаг. Впрочем, отдавать долги он не собирается. На кредиторов ему наплевать. Кто хочет получить с него — подождет.

Все это, за исключением смерти Альфредо, имеющей большое значение для нашего повествования, — события самые обыкновенные, обыденные. Такие происшествия бывают постоянно — сегодня случились, завтра о них позабыли. Расскажем о наиболее значительных из этих бесчисленных мелких событий.