Хилари Мантел - Фладд

— Думаю, она должна быть смуглее, — сказал отец Фладд. — Так было бы реалистичнее. Она ведь из южных краев.

— Вряд ли бы епископ это одобрил.

— Я видел черных Мадонн, — сказал Фладд. — Во Франции их называют Богородицы sous-terre [29] Подземные (фр.). . В их процессиях жгут только зеленые свечи.

— Отдает язычеством, — задумчиво произнесла Филомена. — Извините, отец, можно я сюда встану?

— Конечно.

Он вскочил со скамьи и отошел в сторону.

Филомена встала на колени перед алтарем, коснулась лбом пола, затем села на другую скамью и принялась стягивать сапоги.

— Я бы тебе помог, сестра, — сказал Фладд, — но… сама понимаешь.

— Я быстро справлюсь, — ответила она, дергая ногой и упираясь руками. Он отвел взгляд. Она рассмеялась и засопела от натуги. — Вот.

Сапоги упали на каменные плиты. Филомена легко вскочила на скамью, где прежде сидел Фладд, и подняла руки к статуе.

— Как по-вашему? Сделать нос и пришлепнуть готовый или лепить прямо на ней?

— Думаю, прямо на ней. Может, мне попробовать? Я выше.

— Залезайте сюда, отче. Вам точно легче дотянуться.

Он встал на скамейку рядом с нею. Филомена подвинулась, освобождая ему место, затем протянула пластилин — цвета бескровной кожи и холодный на ощупь. Фладд размял его в кулаке, потом в упор глянул на Мадонну — прямо в голубые нарисованные глаза.

Сестра Филомена напряженно следила, как он прилепляет нос. Фладд ощущал ее внимание, прикованное к его руке, чувствовал запах мокрого саржевого одеяния, а когда скосил глаза, молча спрашивая, хорошо ли получилось, увидел белый пушок на ее щеке. Филомена взялась за покатое плечо Мадонны, как будто непрочно стоит на ногах и нуждается в опоре; холодная рука в голубых прожилках вен легла на синий нарисованный плащ.

Фладд на мгновение поддержал девушку под локоть, затем спрыгнул на пол и, отойдя чуть подальше, взглянул на статую.

— Плоховато, — сказал он. — Посмотришь отсюда?

— Нет. — Она в отчаянии опустила глаза. — Ничего у меня не получится, даже с вашей помощью, отче. А ведь у нас столько чудесных статуй гниет под землей.

Фладд вскинул голову.

— Ты тоже считаешь, что они гниют?

— Ой, вы меня напугали. — Она тронула черный крест у себя на груди. — Я просто так сказала.

— Но что-то тут, безусловно, прогнило.

— Да. Вы приехали нам помочь?

— Не знаю. Вряд ли это в моих силах. Я только себе могу помочь. И наверное, кое-кто по мелочи исправить в приходе.

— А для меня что-нибудь можете сделать?

— Слезай сюда.

Фладд подал ей руку, и девушка одним грациозным движением спрыгнула на пол.

— Когда-то, — сказал он, — ваятели делали на одежде ровные прямые складки, как будто внутри ничего нет. Потом взгляды изменились. Даже у святых есть колени, даже у Пречистой Девы. Они прорисовываются под складками.

— Наши статуи были разные. Одни как живые, другие — нет.

— Боюсь, все они куда моложе тех времен, о которых я говорю, и если не похожи на живых людей, то лишь по неумению. Или из отвращения к плоти.

Филомена глянула вниз, покраснела и принялась развязывать узлы на подоле.

— Я не думала, что тут кто-нибудь будет, — проговорила она. — Я обычно подбираю рясу, когда мокро, только не говорите никому. Очень неприятно ходить весь день с мокрым подолом, можно заработать ревматизм. Вряд ли Маленькая Тереза испугалась бы дождя. Она бы посвятила свои страдания Богу. Наверное, нарочно бы стояла и мокла в жертву за грешников.

Однако, выйдя из церкви, они увидели, что дождь перестал. Деревья вдоль дороги заливал бледный, словно разбавленный, солнечный свет. Лужи блестели, и казалось, будто земля — праздничный стол, уставленный белыми фарфоровыми тарелками.

В тот вечер после обеда отец Ангуин сообщил:

— Мне звонил епископ.

— Вот как? И что он сказал?

— Он хотел знать, актуален ли я. — Отец Ангуин поднял голову, любопытствуя, что думает на сей счет собеседник; однако в любопытстве явно сквозил сарказм. — Вы умны и современны, отец Фладд, как вам такое?

Фладд не ответил, показывая молчанием, что не хочет обсуждать свою современность.

— Он спросил: «Актуальны ли вы, отче? Как у вас с реальностью?». «Это к Платону», — ответил я, но епископ продолжал: «Актуальны ли ваши проповеди? Созвучны ли вы духу времени?»

— Никогда такого не слышал, — сказал Фладд. — «Актуальны»? Нет, не слышал такого. А что вы ответили?

— Я сказал, что, если ему угодно, я в высшей степени неактуален и намерен, с его позволения, оставаться таким и впредь — ради блага моих прихожан, ради спасения их души. «Вот как, любезный?» — Отец Ангуин принялся яростно корчить рожи, похлопывая себя по воображаемому брюшку. — «Да, потому что люди приходят в церковь не за актуальностью! Или вы прикажете мне обращаться к ним на кабацком языке? Забрать у них последние остатки веры и перемолоть на фарш в магазине «Мясо»?» — Отец Ангуин сверкнул глазами. — На это он не ответил.