Элен Гремийон - Кто-то умер от любви

— Здравствуйте, мадам, говорит профессор Винникотт. Ваша помощница дала мне ваш номер, сказав, что вы разыскиваете деревянные церкви.

Это был американский профессор, обосновавшийся в Париже лет пятнадцать тому назад; несмотря на этот солидный срок, он говорил с ужасающим акцентом. Какой-то американский музей прислал его во Францию, когда разразился скандал с церковью Нюизман-о-Буа.

Нюизман-о-Буа? Вот это да — название начиналось с буквы «н», и я прикипела к трубке.

Это случилось много лет назад. Сильные наводнения, случавшиеся в Париже с 1910 по 1955 год, заставили городские власти построить на Сене и ее притоках множество плотин и водохранилищ, чтобы справляться с этими разрушительными стихийными бедствиями. Однако создание водохранилища Лак-дю-Дер-Шантекок на Марне обернулось трагедией, а именно полным уничтожением сразу трех деревень — Шантекок (от нее осталось лишь название, которое носит теперь только озеро), Шанпобер-о-Буа и Нюизман-о-Буа. Местные жители могли только беспомощно смотреть, как сводят под корень лес, крушат и сжигают дома и затапливают их деревни. Ради того, чтобы Париж больше не страдал от наводнений, этих людей лишили буквально всего. Их согнали с насиженных мест, их дома ушли под воду «во имя общественного блага» — такое невозможно понять до конца, не испытав на собственной шкуре; многие не могут оправиться от этого до конца жизни. Кстати, американские индейцы в подобной ситуации попросту вымерли.

Но при любой трагедии обязательно происходит хоть какое-то маленькое чудо: одну церковь и кладбище при ней удалось спасти. Церковь Нюизман-о-Буа. — Вот тогда-то я и занялся этой церковью, мадемуазель Вернер. Она была характерным образцом фахверковой архитектуры Шампани; там много таких очаровательных строений. Один мой друг, хранитель американского музея, решил заполучить ее, чтобы выставить у нас в Штатах. Он послал меня во Францию как своего представителя, и, думаю, именно ему мы обязаны спасением этой церкви. Если бы Америка не заинтересовалась ею, она наверняка канула бы на дно водохранилища, как и остальные постройки всех трех деревень. Но, как часто бывает в жизни, мой друг, выразив желание вывезти эту церковь, возбудил интерес к ней французских властей. В результате церковь бережно разобрали, а затем снова собрали в соседней небольшой деревушке Сент-Мари-дю-Лак, недалеко от исчезнувшей Нюизман-о-Буа. Более того, кладбищенские могилы были вскрыты, все останки перенесены и перезахоронены позади восстановленной церкви. Открытие этой маленькой, чудом спасенной церквушки состоялось четыре года назад, то есть 12 сентября 1971 года. Вот и все, что я могу сообщить вам про Нюизман-о-Буа; надеюсь, эти сведения вам помогут.

— Месье Винникотт, скажите, как ваше имя?

— Роберт. А почему вы спрашиваете, мадемуазель?

— О, просто так. Большое вам спасибо.

В какой-то момент я подумала: а вдруг под фамилией Винникотт скрывается Луи? Но тут же поняла всю нелепость этой мысли: Луи писал по-французски свободно, как пишут только на родном языке. На чужом так не напишешь.

Я позвонила Мелани, чтобы поблагодарить ее за такой ценный источник информации, а заодно известить, что и завтра не приду на работу, а буду улаживать свои личные дела.

Потом быстренько приняла душ, оделась потеплей, взяла ключи от машины и дорожную карту. От деревни Нюизман-о-Буа, конечно, ничего не осталось, но кто знает, вдруг сама церковь и ее кладбище что-нибудь мне подскажут.

Открыв дверь, я чуть не сбила с ног мадам Мерло, которая уже подняла руку к звонку.

Она принесла мне толстый пакет, который не удалось просунуть в щель почтового ящика. Все ли у меня в порядке? Вот уже четыре дня как я не выхожу из квартиры, она даже забеспокоилась. Да-да, мадам Мерло, все хорошо. Мне было некогда с ней болтать, я почти выхватила пакет из ее рук, спеша взглянуть на почерк.

Так-так, значит, Луи еще не сказал своего последнего слова. Ладно, прочтем потом.

Из Парижа до Витри-ле-Франсуа. После Витри-ле-Франсуа свернуть на шоссе Д-13 и ехать в сторону озера Лак-дю-Дер до Труа. А оттуда дорога ведет прямо к Сент-Мари-дю-Лак.

В большом пакете оказался еще один, поменьше, завернутый в коричневую бумагу, и конвертик с коротеньким письмом, надписанный все той же рукой — рукой Луи.

«Дорогая Камилла,

Я думал, что знаю все об этой истории, но мне понадобилось бы много лет, чтобы понять, как оно было в действительности. Такого я не ожидал, я был уверен, что знаю правду. Но она раскрылась только теперь.