Владимир Лорченков - Последняя любовь лейтенанта Петреску

– Бен Ладен в Кишиневе?

– А где же ему еще быть?!

– Если меня поймают…

– Ты ничего не знаешь, в СИБ не был, откуда шприц в рукаве, даже не догадываешься.

– Можно будет, – придумал стажер, – списать его на отвратительную работу легкой промышленности нашей республики.

– Я патриот, я не могу отказаться выполнять этот приказ, – стажер встал, и пошатнулся, – торжественно клянусь, что выполню свой долг до конца.

– Умница, стажер, – встал и Эдуард, – дай я тебя расцелую.

Константин Танасе на черно-белом экране монитора уснул, положив голову на руки. Эдуард, обслюнявив стажера, аккуратно вынул шприц из специальной петли в рукаве пиджака.

– Что вы собираетесь делать? – заинтересовался стажер.

– Собственно, наполнить шприц ядом.

– А можно узнать, – присел на корточки любопытный юноша, – его компоненты? Я просто так. Для мемуаров. Ведь рано иди поздно я их напишу.

– Для твоего же блага советую, – радушно улыбнулся Эдуард, – напиши их как можно позже. Желательно, в доме для престарелых. Поздно ночью. Под кроватью. Чернилами из молока.

– Ну, все-таки?

– Объясняю. Раньше для таких целей мы использовали сок зеленой кукурузы. Это только дурачкам смешно!

– Простите, я не специально…

– Так вот, этот сок крайне ядовит. Как, впрочем, и листья помидоров или картофеля. Ты ведь, я погляжу, у нас специалист по ботанике, должен знать…

– Так точно. Часть растений из семейства пасленовых – ядовиты.

– Ну, вот. Потом враги нашли противоядие от сока зеленой кукурузы. И нашим специалистам пришлось срочно изыскивать новые средства. Помог случай. Полиция накрыла притон, в котором производилась фальсифицированная водка «Пробка».

– Раскрученная марка, – кивнул стажер.

– Она, – осторожно капал яд в шприц Эдуард, – как оказалось, обладала силой яда, несравнимого даже с таким знаменитым отравляющим веществом, как кураре.

– Читал. У Луи Буссенара.

– Выяснилось, что после употребления ста-двухсот граммов этой водки, человек слепнет, глохнет и немеет. Это было то, что нам нужно. Мы конфисковали партию, которую полицейские уже хотели сбыть на рынок через знакомых, а наши специалисты сделали из этого варева концентрат.

– У меня есть предложение!

Эдуард, осторожно переливавший яд, всем своим видом выразил заинтересованность. Стажер внимательно следил за пальцами майора.

– Я думаю, – начал он, – что процедуру нейтрализации нашего главного врага можно значительно упростить.

– Это как? – хмыкнул Эдуард, закончивший переливать яд.

– Достаточно просто остаться после интервью со Смирновым в кабинете, и предложить ему выпить. И поставить на стол бутылку названной вами водки.

– Неплохо, стажер, – одобрительно кивнул Эдуард, – только понимаешь, в чем тут загвоздка. Смирнов на такую водку и смотреть не станет. Он коньяк пьет, хороший. «Квинт» называется. Слышал?

– Конечно, господин майор.

– Да зови ты меня просто. По-дружески. Эдуард Николаевич.

– Конечно, Эдуард Николаевич, я знаю, что за коньяк «Квинт».

– Да… В Кишиневе по двадцать долларов за бутылку идет, а в Тирасполе – по пять. Кстати, после того, как задание выполнишь, заедете в фирменный магазин, купите ящик коньяка. Денег я дам.

– Вас понял.

– Молодец. Так что, вариант с распитием водки не подходит. И потом, а что, если охрана, не дай Бог, прикажет тебе выпить первому, на, так сказать, пробу? А? Ха-ха.

– Окочурюсь?

– Не то слово. В лаборатории четырнадцать крыс сдохли, когда мы только открыли бутылку этой гадости.

– Бедные…

– Это же крысы, стажер. Не жалей. Обычные серые крысы. Думал, у нас в лабораториях симпатичные грызуны бегают, как с рекламы корма для хомячков? Белые там, лабораторные крысы? А вот и нет! Крысы у нас самые настоящие, которые в домах бегают. На лабораторных белых крыс у ведомства денег нет. Экономия, мать их так!

– Скажите, Эдуард Николаевич, – робко начал стажер, – а почему в Молдавии водку такую плохую делают? Это что, заговор?

– Это имидж, стажер, – рассудительно ответил майор, – имидж. Вода здесь хорошая, спирт тоже, люди – не пальцем деланы, так что водку Молдавия могла бы производить хорошую. Но имидж страны этого не предполагает. Мы должны делать только хорошие вина и коньяки.

– А почему тогда вина стали хуже?

– А вот это уже, стажер, – заговор.

Пропустив четыре автобуса, тетка Мария уж не надеялась уехать в Кишинев, как вдруг маршрутное такси, ехавшее из Унген, остановилось.