Ирина Крицкая - У женщин грехов не бывает!

Я устала! Нервы сдали! Я не знаю! Не понимаю! Почему меня можно убивать? За что? Кому я отрезала яйца? Кому я залезла в карман? Кто разрешил кидать в меня камни? Самцы! Что у них есть? Хуй и деньги! В этом их власть. Заберите! Мне не нужно! Я ошиблась. Я искала не это.

Араб собирал мое барахло и все время повторял: «Успокойся, успокойся». А я успокоилась. Да! Я в порядке. «Маленькая моя, успокойся», – и я успокоилась.

Из соседнего зала выскочил арабчонок с длинными баками. Он сунул мне в лицо пахучую склянку. И запрыгал:

– Принцесса! Вот это тебе очень нужно! Афродизиак! Приедешь домой. Мужчина будет целовать…

– Ага, – я усмехнулась.

– Намажешь тут… – И лапы тянет мне на шею.

– На себе показывай! – Я хлопнула его по ручонке.

Он сделал мне чмок, задрал свою майку и капнул маслом на темный сосок.

Я отодвинула красную портьеру. Это оттуда тянуло дешевым кокосовым маслом, там продавали пахучую ерунду. Горели электрические свечи, и от потолка до пола блестели стекляшки с духами. На низких пуфиках сидели две блондиночки, арабы их активно охмуряли в полумраке. Они растирали принцессам шейки. Арабы делали это умело, длинными смуглыми пальцами забегали на белую грудь и джинсами терлись по голым спинкам. Девочки тащились, слегка офигевая. В России их так еще никто не лапал.

– Это уже секс, – я погрозила массажисту пальцем.

Он оскалился, джинсы на нем разрывались.

Я увидела ноутбук, там висела чья-то страница на фейсбуке. И я решила еще немножко повеселиться. Села на диван, закинула ножку на ножку и стала выгружать в Сеть свои новые фото. Я выбирала кадры. Мальчики свистели, тянули лапки, приставали с чаем, с кальяном, с фотиком, но меня это не раздражало. Я лупила их по лбу своей сумкой, и они ржали всем стадом.

А что делать? Чем могла – тем и защищалась. Были у меня красивые картинки – я их и выставила перед мужем, как щит. Он увидел. И прислал мне свой коммент: «Молодец. Хорошие фотки. Ты научилась мной манипулировать». А я похвалилась на весь бордель:

– Заценил!

Арабы улюлюкали, я встала. Пришел тот момент, когда нужно сматывать удочки. Липкий, с пушистым пузом, улыбнулся и сказал человеческим голосом:

– Молодец… Ты очень хорошо выглядишь и не показываешь, что творится у тебя в сердце.

Но потом, конечно, опять нагнулся в сиськи и шепнул по-обезьяньи:

– Скажи честно, они настоящие?

– Да. – Я расправила спинку и всем торжественно объявила: – Они настоящие!

– Но как? Что вы там в России едите?

– Два сына у меня, – говорю и челюсть вперед. – Понятно?

Лера в тот вечер работал в своем ресторане. Он артистично улыбнулся в зал и вышел на кухню. Стучали ножи. Шипело масло. «Рустам, скоро?» – кричали повара. Лерочка стоял под кондюком и печатал: «Успокойся, маленькая, все будет хорошо, я тебя люблю, верь мне». А я успокоилась! Я вздохнула и отправила в Россию: «Успокойся, все будет хорошо, я тебя люблю, верь мне».

А все и было хорошо. Только не сразу. Весь февраль нас душили бесы. Меня и моего мужа. Он просыпался среди ночи и включал свет. Ему казалось, что в нашей комнате полно незримых черных тварей. Он говорил, что это я их пустила в наш дом. Он построил для меня дом, а я запустила в него бесов. Он хватал меня за горло, начиналось: «Говори, сука, как он тебя трахал?». Когда он меня душил, у него сразу вставал. После оргазма он сразу засыпал, его кошмары приходили ко мне. Стая бесов кружила надо мной до утра, и все время какая-то окровавленная жирная туша заплывала в спальню, скалилась редкими большими зубами и гундела под нос: «Соси, соси, соси».

Утром муж уходил на работу, я отвозила детей по школам и спускалась в подвал. Ничего я там не писала! Я обещала – никаких писулек. Я просто ложилась носом в гранит и лежала в слезах как труп.

А потом я устала. Захотела спать. Однажды ночью, когда муж схватил меня за горло, я его стукнула рукой по лицу. Он обиделся. Это Леру можно лупить по роже, а его нельзя. Он пошел вниз, одеваться. А как я его могла отпустить? Одного ночью в мороз пьяного? По ночам у нас было минус тридцать. Я не пускала. Висела на нем, на коленках как дура валялась, кричала ему: «Подожди! Я тебе такси вызову!».

Он поднял глаза на вешалку, я нашла ему шапку. Помогала одеться. Куртку ему застегивала. И карман, где деньги, на кнопку. У него была пачка денег. Он разломил ее, половину мне оставил, половину назад в карман положил. Я застегнула, чтобы не потерял. Ненормальная, я за ним по снегу бежала. Догнала его. Схватила за плечо. А он сначала взял меня под руку, и мы вместе прошли несколько шагов, а потом опять оттолкнул. Посмотрел на меня очень плохо, красными дикими глазами. Убить, наверно, хотел. Но за что? За что меня убивать?