Лора Мориарти - Компаньонка

Но чем дальше, тем яснее становилось, что они никогда ничего ей не расскажут. Теперь Грета была уже почти взрослой; она выросла, полагая, что Кора – ее кровная родственница, тетя. Грета была совсем не похожа на Кору: светловолосая, высокая и до сих пор ужасно тощая, что ее сильно огорчало, ибо в моду опять вошли пышные формы. Но однажды она довольно заметила, что у нее с Корой одинаковые руки и носы.

– Я вижу на фотографиях, что похожа на маму – лицом, по крайней мере, – сказала она Коре. – Но хорошо, что я и на тебя похожа. И у тебя тоже мама умерла, когда ты была маленькая. Вы с папой оба знаете, каково мне.

Неизвестно было, что правда сделает с ней или что она сделает с этой правдой. Никто в доме не доверял Гретиному парню по имени Верн: он вел длительную, но пока безуспешную кампанию, пытаясь отговорить Грету поступать в университет после выпуска. Йозеф принял стратегическое решение – не вступать на тропу войны с юношей, и никто не высказывал своей нелюбви к Верну вслух. Грете все еще казалось, что она сильно влюблена, и узнай она правду про тетю Кору, могла рассказать Верну, даже если бы ее попросили молчать. Ну а Верн, казалось Коре, был способен на подлость, так что все они окажутся в опасности.

Поэтому они продолжали таиться, даже дома. Понимали, что это может обернуться бедой: если Грета случайно их застанет, она будет непоправимо травмирована. Но, с другой стороны, сейчас она была счастлива, и вполне могла остаться счастливой, так ничего и не узнав. В конце концов, Говард и Эрл как-то выросли, хоть им и врали.

Однако справедливо будет сказать, что счастье Йозефа и Коры было подпорчено годами строгой секретности. Они могли, например, вместе ходить в кино или в театр – как брат и сестра. Но не держаться за руки, не упоминать друг о друге слишком часто. Они могли бы танцевать вместе, и никто бы ничего не заподозрил, но они даже не пробовали. Однажды Кора пожаловалась Алану, как это все утомительно.

Прости меня, сказал Алан. Прости.

Но она совсем не то имела в виду. Алан был ее лучшим другом, единственным, кому она могла доверить эту тайну. Она его не винила. Наоборот. Она хотела сказать, что понимает его.

– Ты расстроена? Не понравился бранч?

Йозеф слегка погладил ее по щеке. Они сидели на диване в гостиной, занавешенной от солнца. Было время, когда, оказавшись вдвоем, они сразу мчались наверх, в ее или его комнату. Иногда и теперь так бывало. Но чаще им просто хотелось вволю посидеть рядом и поболтать: его рука у нее на бедре, ее голова у него на плече.

Кора улыбнулась Йозефу. Она была расстроена, но пыталась это скрыть. У них слишком мало времени, чтобы жаловаться на бранч у Уиннифред Фитч. Но она все думала о Луизе, все гадала, как она. По правде говоря, даже беспокоилась – наверное, как и раньше, напрасно. Скорее всего, у Луизы все хорошо, и она быстро выскочит замуж за очередного миллионера. И, скорее всего, это Луиза устала от Голливуда, а не наоборот. Весьма возможно. В любом случае, Кора надеялась, что у бывшей подопечной дела обстоят благополучно. Здесь, рядом с Йозефом, на диване, ей впервые пришло в голову: она может гордиться тем, что желает Луизе добра – в отличие от других дам на бранче. И вдруг у нее появилась идея. Просто шальная мысль. Но утреннее смущение и досада вдруг переросли в волнение более приятного свойства. Не обращая внимания на людей, вверх по стене медленно прополз кузнечик.

Кора подняла голову и поправила волосы.

– Мне тут два доктора письмо прислали. – Йозеф заволновался, и она взяла его за руку. – Да нет, не мои доктора. Со мной все в порядке. Это доктор из клуба, знакомый, и еще один доктор, и какой-то неизвестный благотворитель… Они хотят основать в Уичите дом для девушек, которые… в общем, для незамужних беременных. Собирают совет директоров. – Кора посмотрела, как крутится вентилятор на потолке. Ее ладонь в теплой руке Йозефа. Он умел слушать, это помогало принимать решения. – В совете директоров должна быть женщина. Главным образом, сбор средств. – Она улыбнулась. – Они сказали, что им нужна женщина с хорошей репутацией, поэтому они написали мне.

Йозеф слегка сжал ее бедро.

– Хорошая репутация.

Кора сделала вид, что ладонью взбивает свои стриженые кудри.

– Написали только тебе?

– Не знаю. На бранче сегодня никто об этом не упоминал. С другой стороны, незамужние мамочки – тема непопулярная.

Йозеф побарабанил пальцами по ее бедру. Хотя он мылся и чистился, приходя с работы, ногти у него всегда были обведены черным машинным маслом.