Грег Мортенсон - Школа на краю земли

К вечеру им удалось разобрать лишь малую часть завала. Когда юго-восточную часть Кашмирской долины окутала тьма, она была абсолютной: не было ни единого огонька, ни одной уцелевшей лампочки или уличного фонаря. А потом пошел дождь. Это были не несколько случайных капель; он лил стеной. Вскоре все оставшиеся в Патике люди замерзли и промокли насквозь. Ливень был таким долгим и сильным, что улицы заполонили бурлящие потоки. Они пронизывали руины и «обмывали» тела погибших.

Эту ночь Шаукат провел в заботах о раненой девочке по имени Сура. Она страдала от страшной боли, но учитель не мог ничего для нее сделать, кроме как положить ее голову себе на колени и прикрыть от дождя пиджаком. После полуночи ливень прекратился, но начались повторные толчки. Шаукат пытался их сосчитать, но когда их число перевалило за сотню, бросил это занятие. Однако первая ночь землетрясения, как он рассказывал мне потом, почему-то больше всего ему запомнилась той удивительной тишиной, которая воцарялась между подземными колебаниями.

Обычно по ночам у подножий холмов выли шакалы, гидхады , временами доносился лай бездомных собак. Эти звуки смешивались с азаном, призывом муэдзина, собирающего людей на вечернюю молитву, так что, как правило, после заката в долине стоял многоголосный гул.

В эту ночь все смолкло. Ни одно животное не издало ни звука.

Между Пакистаном и штатом Юта двенадцатичасовая разница во времени. Вечером 7 октября 2005 года я находился в гостинице в Солт-Лейк-Сити. Я приехал со своими отпрысками, которые следующим утром должны были принять участие в детском турнире по таэквондо, проводившемся в этом городе. Примерно в полдесятого мы с ребятами вернулись в номер после ужина в ресторане T.G. I. Friday’s. И тут позвонила моя жена Тара и сообщила о событиях в Кашмире. К тому моменту поступили лишь первые скупые данные о разрушениях. Я попытался дозвониться хоть кому-то из коллег в Пакистан, но у меня ничего не вышло. Ни Сулейман, ни Сайдулла, ни Парви, ни Назир не отвечали. Даже спутниковый телефон Сарфраза не принимал сигнала.

Я попросил Тару продолжать попытки «достучаться» до Сулеймана. Я сказал, что, если ей это удастся, надо передать ему, чтобы он любым способом постарался выйти на связь со мной. Дети хотели пойти в бассейн, но я усадил их на кровать и рассказал о случившемся.

«Папа, как же мы сможем завтра участвовать в соревнованиях, когда в Пакистане погибают дети?» – спросила Амира.

«Как Апо и Сулейман? У них все в порядке?» – забеспокоился Хайбер и добавил, что мне нужно немедленно ехать в Пакистан, чтобы помочь друзьям.

«Трудно понять, почему в мире столько страданий и горя. И мало что меняется к лучшему, – сказал я и обнял их. – Но мы сделаем все возможное, чтобы поддержать близких нам людей. А сейчас давайте молиться и просить Бога, чтобы он хранил их».

Чуть позже той же ночью я подключился к Сети и узнал подробности катастрофы.

Волны землетрясения прокатились по всей Центральной и Южной Азии, но в первых выпусках новостей больше внимания уделялось крушению двух жилых зданий в Исламабаде. Сведений о судьбе жителей отдаленных горных деревень, расположенных ближе всего к эпицентру, пока не было. Я понимал, что пройдет еще несколько часов до того, как они появятся.

Я особенно волновался за своих сотрудников и их семьи, а также думал об учителях и учениках. В особо опасной зоне располагалось несколько школ ИЦА, прежде всего две, что располагаются в районе Гултори, примерно в 130 километрах от эпицентра. Другие находились в 160 и более километрах, но огромные разрушения, по моим представлениям, должны были затронуть и этот район.

Я провел у телефона почти всю ночь и весь следующий день и наконец выяснил, что у коллег и их близких все в порядке, а все наши здания в Пакистане остались невредимыми. Никто не погиб и даже не был ранен. Лишь по стене здания начальной школы «Аль Абид» в Скарду пошла большая трещина. Однако к этому времени стало ясно, что по-настоящему серьезное бедствие постигло именно Кашмир.

Согласно официальным данным, огромное количество городков и деревень на севере Пакистана просто были стерты с лица земли. На каждой улице, в каждом районе, в каждой семье (а семьи здесь большие, все родственники живут бок о бок, кланами) были потери – тысячи мужчин, женщин и детей погребены под завалами. В городе Музаффарабаде, административном центре Азад Кашмира, была разрушена больница, при этом погибло более двухсот пациентов. Городская тюрьма также рухнула, похоронив под обломками пятнадцать заключенных. Сорок были ранены, а около шестидесяти, получив вдруг свободу, бежали. При этом, ко всеобщему удивлению, уцелели и даже не накренились три стационарные виселицы, сооруженные во дворе. Под руинами университета Музаффарабада остались сотни студентов. Целые семьи выживших скитались по улицам, боясь возвращаться к остаткам своих домов. Раненые стонали, женщины причитали, дети громко плакали.