Грег Мортенсон - Школа на краю земли

Когда Сарфраз позвонил и рассказал мне о распоряжении командхана , я оценил это мудрое решение: действительно, так строительство школы ускорится и уж наверняка закончится до морозов. Но больше всего меня впечатлила самоотверженность и убежденность, которая стояла за этим приказом. Абдул Рашид Хан всю свою жизнь боролся за благополучие своего народа и потерял здоровье в бесплодных попытках переиграть судьбу. И даже в предсмертный час он думал не о себе, а был готов использовать огромную силу, которую имеет последняя воля умирающего, чтобы направить людей к высокой цели. Он явил собой пример истинного лидера – благородного и несгибаемого. Удивительным образом эти качества часто оказываются свойственны тем, кто живет в заброшенных и диких, далеких от цивилизации местах. И конечно, упорство Хана не могло не дать плодов.

К 21 сентября сорок три яка прибыли в Гозкхон. Там на них погрузили цемент и доски, и караван двинулся в Бозаи-Гумбаз. Старожилы утверждали, что на Памире еще не бывало такого большого каравана. А тем временем к месту, где находились материалы, подгоняли все новых животных.

Тем временем шестьдесят киргизов прибыли в Бозаи-Гумбаз, чтобы помочь восьми опытным каменщикам из долины Чарпурсон, распоряжавшимся на строительной площадке. Люди работали по четырнадцать часов в день: носили воду, замешивали цемент. В середине дня они ненадолго прерывались на обед, который женщины накрывали прямо рядом со строящимся зданием. Судя по тому, что рассказывал мне Сарфраз по телефону, все это напоминало средневековый общинный труд, когда «всем миром» люди брались за какое-то важное дело.

Человек с перебитой рукой всегда находился в центре событий. Его спутниковый телефон все время выдавал новые координаты, и мне стало понятно, что Сарфраз просто летал по окрестностям. То он подгонял пастухов с южной оконечности озера Чакмак, чтобы те быстрее гнали стада яков; то обсуждал текущие потребности с каменщиками; то несся в Гозкхон, чтобы проследить за формированием второго и третьего караванов.

Я живо представлял себе, как Сарфраз с тревогой смотрит в сторону гор, замечая, что снег опустился еще на сто метров ниже. И как снова безжалостно погоняет несчастного, измотанного Казила палкой для трекинга, которую использовал вместо хлыста.

Через несколько дней в 7.30 вечера в Боузмене раздался телефонный звонок. Тара сидела на веранде с псом Таши на руках, Хайбер занимался музыкой, а Амира делала домашнее задание по математике на кухонном столе.

– Ну и?.. – спросил я нетерпеливо.

– Все отлично, сэр. Школа достроена.

Я посмотрел на календарь, стоящий у меня на столе рядом с фотографией Абдула, маленького механика, починившего нам радиатор на трассе в Бадахшане во время первой поездки на север Афганистана. Был понедельник, 28 сентября.

Почти через десять лет после того, как я дал слово присланным Абдул Рашид Ханом всадникам, наконец удалось выполнить обещанное.

Говорят, что где-то далеко в горах Малого Памира в самом центре обширной чашеобразной долины течет холодная и быстрая река. Ее прозрачная вода питает растущие по берегам изумрудные травы. На бескрайние окрестные луга каждое лето приводят на выпас стада коз и овец. Река впадает в маленькое озеро, в котором отражается синее небо. Поверхность озера и травы на лугах мерно колышутся, овеваемые дыханием вечно гуляющих на этих просторах ветров.

Примерно в сотне метров от берега озера – небольшой холм. Мне рассказывали, что на южной, самой солнечной его стороне стоит школа. В ней четыре класса с земляным полом; ее стены сложены из камня. Оконные и дверные рамы покрашены в веселый красный цвет. Если встать в дверях и вглядеться в даль, то на юге будут видны вершины Гиндукуша, а на востоке – гряды Тянь-Шаня. А если обойдешь вокруг и устремишь взгляд на север, то в районе таджикской границы горизонт будет закрыт горами таджикского Памира.

Я пишу эти строки в начале октября 2009 года. До следующей весны мы не сможем узнать о судьбе Абдул Рашид Хана – умер ли он или победил болезнь. Сейчас Сарфраз снова седлает Казила и направляется домой в долину Чарпурсон, к семье, с которой не виделся девять месяцев. Только через полгода, когда сойдет снег и весна снова откроет тропы Гиндукуша, он сможет снова наведаться на Памир. Однако несмотря на страшные холода и огромные сугробы вокруг, отрезавшие киргизское поселение от внешнего мира, 200 детей будут всю зиму ходить в школу. Они получат новые знания и навыки, и впоследствии это, возможно, изменит их жизнь и жизнь всего их маленького племени. К лучшему или к худшему, мы пока не можем предвидеть.