Гурам Дочанашвили - Только один человек

— Ах, вот оно как! Значит, вы его Руководитель, молодой и весьма энергичный, который, по словам Тамаза, очень хорошо начал?

— Да-да, он самый...

И вдруг Человек изумленно восклицает:

— Клим, мне это кажется, или...

— Нет, нет...

— Поразительно! Какое сходство, а? Копия, ну просто копия...

— А ведь верно! — хлопает себя руками по бедрам не мене пораженный Клим. — Удивительно как похож! Чудеса, да и только!

— Я? На кого это, а? — с напускным равнодушием, деланно безразличным тоном спрашивает не на шутку заинтересованный и немало смущенный Руководитель. — На какого-нибудь киноактера, что ли?

— Да нет, нет, — обеими руками отмахивается респондент.

— А на кого же?

— На героя одной книги... Бывают на свете чудеса, но это... а, что ты скажешь, Клим? Ведь он вылитый Джанджакомо Семинарио, неужто это не бросилось тебе в глаза, а Клим?

— А как же, когда это, ну, он, и все тут, — выпаливает одним духом Клим.

— Простите, о ком идет речь? — держится пока что на уровне Руководитель.

— Воот тебе раз! Да о старшем сыне, первенце маршала!

— Маршала? Какого маршала?!

— Боже милостивый, да Бетанкура! Ведь не его же! — указывает он на меня рукой, а потом вдруг с восторгом заявляет: — А знаете, кем вы доводитесь Тамазу, если верить сходству?

— Кем...

— Дедом!

— Как!..

— Ведь Джанджакомо был у него от Ариадны Карраско, не так ли? — проверяет себя Клим.

— Какой Джанджакомо, что за маршал... — теперь уже по-настояшему впадает в замешательство Руководитель. Даа, положеньи­це! Такого, правду сказать, и врагу своему не пожелаешь.

Все четверо какое-то время молча лупят друг на друга глаза.

— Ааа, я догадываюсь, — прерывает молчание Человек, который страсть как любил литературу, — вы не читали о Бетанкуре. Ведь верно, нет?

— Н-нет, — говорит Руководитель, успокаиваясь, — не стану лгать. Это что — произведение такое?

— О-о! Да еще какое! Значит вы и Варгаса Льоса, Марио, тоже не читали?

— Эээ... нет.

— И Кортасара?

— Ммм...нет.

И вдруг Человек азартно пожимает ему руку:

— Поздравляю, поздравляю, счастливый вы, оказывается, чело­век, очень счастливый...

— Почему? — удивляется Руководитель.

— Потому что вас ждет впереди великая радость.

— Какая?

И Человек отвечает:

— Радость первого прочтения.

В этот миг Руководителю приходит на ум его будущий труд — он чуть отводит голову вбок и вскидывает вверх, суровеет лицом, опускается на стул и, постукивая пальцами по настольному стеклу, говорит:

— Вы разрешите мне задать вам несколько вопросов?

— Прошу вас, уважаемый, сделайте одолжение, — отвечает Человек, уставляясь на него выжидательным взглядом, и, повер­нувшись к Климу: — Чтоб нам не помешали, повесь вот это.

«Это» — четырехугольный картон, на ротором по-грузински и по-русски написано: «Перерыв».

Все то, что происходило до сих пор, — все это одна чушь, сущие пустяки, главное начинается сейчас: Руководитель и чудной респон­дент сидят лицом к лицу, мы с Климом — в роли секундантов. Все подготовлено: на столе ждут ручка и раскрытая анкета, Руководитель смотрит на респондента с прищуром, однако начинать не торопится; Клим с недоверием косит на Руководителя, я с предвзятостью — на Респондента: два — на два.

Но вот Руководитель приступает:

— Важнейшую функцию предлежащей анкеты оказалось бы невозможным использовать, приняв за основу сложившуюся структуру традиционных вопросов, что само собой было бы связано с бытом и учитывало бы жизненный распорядок людей вообще; отсюда вытекает, что их место должны занять комплексные показатели урбанизации окружающей...

Респондент его прерывает:

— Да-да, понятно, спрашивайте, будьте любезны.

— О чем спрашивать! — раздражается Руководитель: он страшно не любит, когда его перебивают. — Прежде всего, откуда вы знаете, что я должен вас спрашивать...

— Я не говорил, что знаю об этом. Хотя как не знать, знаю, — говорит респондент: — Вы должны изучить мое свободное время и выяснить, как я живу, — все это в целях будущего подъема. Кажется, так, если я не ошибаюсь?

— Значит так прямо и начинать, безо всякого вступления?!

— Ну, конечно, ведь нужное вступление уже сделал Тамаз. Я знаю даже и то, что я — респондент, а вы интервьюер.

— Тэкс, тээкс, — едко ухмыляется Руководитель. — Вы, значит, любите художественную литературу, да?

— Не стану скрывать, безумно люблю.

— Оччень хорошо... и газетно-журнальную тоже?