Юрий Вяземский - Если столкнешься с собой... (сборник)

Он вдруг представил себе их ленинградскую квартиру на Васильевском острове, круглый стол в большой комнате, чугунную люстру над столом, маму, бабушку и трех теток – двух родных и одну двоюродную, сидящих за этим столом и под этой люстрой.

Собственно, пока мама со Светочкой не переехали в Москву к отцу, у Кирилла не было оснований чувствовать себя одиноко. Его любили, о нем заботились, даже, пожалуй, слишком заботились, то есть чересчур баловали, потакали его прихотям; в общем, делали все для того, чтобы вырастить из него взбалмошного и нервного инфантила. Женщины, которые его окружали – а его почти всегда окружали одни только женщины, – свою воспитательскую беспомощность оправдывали якобы врожденной болезненностью Кирилла (у него были всего-навсего увеличены гланды) и его особой душевной чуткостью.

Единственным человеком, который не баловал Кирилла, была бабушка. Она же первой обнаружила в нем музыкальный слух, пела над его кроваткой народные песни, старинные романсы и даже оперные арии, а когда Кирилл подрос, настояла на том, чтобы ему наняли учительницу по фортепьяно. Она же готовила с ним домашние задания по музыке, перечитала ему множество книг, причем никогда не читала все подряд, а тщательно подбирала детскую литературу для чтения, делая особый упор на классику: Пушкина, Толстого, всемирно известных сказочников, а также мифы Древней Греции. Она же гуляла с ним по пять-шесть часов в день, мыла его, кормила, лечила, когда он болел, следила за тем, чтобы он убирал игрушки.

Мать Кирилла, Анна Константиновна, была очень занятой женщиной, работала на двух работах и еще училась в заочной аспирантуре. На сына у нее, естественно, времени почти не оставалось, а когда выкраивалась свободная минутка для удовлетворения материнских потребностей, то отдавалась им одержимо и восторженно, обнимала Кирилла, тискала, причитала над ним, все ему позволяла, все прощала, а насытившись сыном, надолго исчезала из его жизни. Книг Кириллу она не читала, задания по музыке не проверяла, а игрушки убирала за сыном сама.

В особой одаренности Кирилла Анна Константиновна была непоколебимо уверена чуть ли не с первых дней его жизни и обожала демонстрировать способности сына на публике. Ни одни именины, ни один день рождения, ни одно праздничное и непраздничное сборище друзей и знакомых не обходилось без того, чтобы маленького Кирилла не просили спеть песенку, прочесть стихотворение, станцевать.

Пел он, как ему потом рассказывали – сам он, разумеется, не помнил, как он пел в три года, – удивительно, голосок у него был чистый, звонкий, слух почти абсолютный, а репертуар далеко не детский. Никаких там «Мишка с куклой бойко топали» – о существовании подобного рода песенок Кирилл узнал значительно позже, когда уже учился в школе, а в самом раннем возрасте, когда еще и говорить толком не научился и пол-алфавита не выговаривал, исполнял исключительно взрослое и некукольное, главным образом из надкроватного репертуара своей бабушки, к примеру. «Прости, небесное создание», «Ах, зачем эта ночь» или «Во Францию два гренадера». К публике Кирилл был приучен, что называется, с пеленок и ничуть не путался, когда его вдруг будили поздно вечером, вынимали из кроватки и сонного, в одной рубашонке выносили в большую комнату, где за большим столом под чугунной люстрой сидели гости, которые, как ему объясняли, ни за что не могли разойтись по домам, не прослушав «Ах, зачем эта ночь» и «Двух гренадеров» в его исполнении. И он покорно пел, жмурясь на яркий свет, постепенно просыпаясь и раз за разом все более приобщаясь к небезопасной роли вундеркинда, вошедшего во вкус с раннего детства.

Впрочем, когда у мамы после ее, как всегда, краткосрочной поездки в Москву к мужу родилась Светочка, Кириллу стали уделять значительно меньше внимания. Мама и тетки теперь в ней искали удовлетворения для своих изредка пробуждавшихся родственных инстинктов; да и у бабушки с появлением внучки заметно прибавилось дел.

Тем не менее способности Кирилла продолжали демонстрироваться с прежней регулярностью и с прежним общесемейным восторгом. Это была единственная сфера, в которой после рождения Светочки Кириллу удалось сохранить позиции, главным образом потому, что Светочка в самом раннем своем возрасте не проявляла особых способностей, во всяком случае, ее способности были менее эффектны и пригодны для демонстрации…

Кто мог подумать, что Светочка, в пять лет начав заниматься музыкой, с шести лет будет регулярно выступать по телевидению, в тринадцать лет начнет учиться у профессора Московской консерватории, в четырнадцать получит первую премию на международном конкурсе Шопена, а в шестнадцать станет чуть ли не мировой знаменитостью! Ее и музыке-то отдали учиться исключительно потому, что Кирилл учился музыке, так сказать, по стопам гениального брата…