Армандо Салинас - За годом год

— Видите ли, падре…

— Сколько вы хотите потратить? Пятьсот? Четыреста?

Дон Хосе не отвечал; наконец он избавился от пятнышка грязи на ботинке, отчистив его носком другого ботинка. Аида рассматривала какую-то точку на потолке… Четыре свидетеля благоразумно удалились к окну, выходившему в сад.

— Еще меньше? Говорите, сколько вы хотите или можете заплатить. Не будем же мы торчать здесь весь день. — Священник, играя очками, недовольно поглядывал на жениха с невестой.

— Вы простите нас, падре, — сказала Аида.

— Самая дешевая — за двести песет, не считая, конечно, свадьбы для бедняков. Но если вы желаете сочетаться браком, как бедняки, то должны принести справку.

— Ну, как ты считаешь, Аида, насчет этой, по двести? — спросил дон Хосе.

— Как ты скажешь.

— Ладно, давайте эту, за двести. — Он поднял голову и посмотрел на священника.

— Церемония за двести песет проводится не в главном алтаре, а в боковом и рано, в восемь утра.

— Хорошо, — согласилась Аида.

— Ну, тогда пока все. Вам надо будет прийти за оглашением, чтобы отнести его в епархию. Не забудьте. Ежедневно в семь часов вечера у нас читают катехизис для вступающих в брак.

Дон Мануэль надел очки.

— Явка обязательна, — добавил он и занялся другим делом.

Молча спустились они по лестнице на улицу. Желтый трамвай нещадно завизжал тормозами. Становилось холодно, и Аида подняла воротник пальто.

— Все в порядке, — сказал жених.

— Да, теперь недолго осталось. Ох, как мне хочется скорей зажить своим домом, Хосе!

— Вам холодно, Аида? — спросил Флориан.

— Да, немножко.

— Самое лучшее средство от холода — это пропустить по стаканчику красного с порцией рубца или улитками под пикантным соусом, — сказал свидетель.

— Как-то неожиданно наступил холод.

— А вы не любите улитки под соусом?

— Когда они без перца, тогда люблю, — отвечала женщина.

— Перец тем плох, что потом весь чесаться начинаешь, — заметил Элеутерио.

— Ну, а мне улитки под пикантным соусом нравятся в любом виде, хоть на голове шелудивого, и ничего не чешется. От вина и от улиток я начинаю ходить, как часы, — сказал в заключение официант из кафе.

— Хотите «Буби»?

— Ну и дон Хосе! Никогда не думал, что вы курите дамские сигаретки.

— Я курю только черный табак, но иногда мне доставляет удовольствие угостить светленьким.

— Куда сейчас пойдем?

— В «Святую Энграсию», в таверну, куда я всегда захожу, когда запираю свою угольную лавку.

— А как у вас идут дела, дон Флориан? — поинтересовалась Аида.

— Так себе. Люди не хотят платить. У меня уже скопился длиннющий список должников, наверно, не меньше километра.

— Да не жалуйтесь, Флориан, — сказал Элеутерио. — Я знаю, вы, угольщики, мочитесь на уголь, чтобы он весил больше. По крайней мере одного такого я прекрасно знаю.

— Так, значит, вам не нравятся улитки под соусом, сеньора Аида?

— Я же вам сказала, что нравятся, но только без острой приправы. У нас в деревне их отменно готовили. Сперва их хорошенько моют, потом кладут луку, кровяной колбасы, красного перца и немножко домашней колбаски.

— А вы из каких краев?

— Из Альдеануэвы, в провинции Сеговия.

— А я из дальних мест, из Кантимпалоса, у нас отлично делают домашнюю колбасу.

Официант Кеведо шагал молча, засунув руки в карманы брюк.

— Вы что-то все время молчите, — сказал ему Франсиско.

— Я замерз.

— В такой собачий холод у самого господа бога начнет капать из носа. Ну и времечко!

— Вот как только дадут мне рождественскую зарплату, обязательно куплю себе габардиновый плащ. Без пальто можно окоченеть от холода. Обязательно скажу жене, она-то меня поддержит.

— Ну, значит, еще одним женатиком больше станет. А, дон Хосе?

Они вошли в таверну и сразу же направились к стойке. В заведении Лусиано стены были украшены талаверской мозаикой.

И висело большое объявление:

ПЕТЬ, ДАЖЕ ХОРОШО, ЗАПРЕЩАЕТСЯ

Дон Флориан указал друзьям на клетку, свисавшую с потолка.

— Ох, и болтливый этот попугай. Его зовут Пако.

— Ну что же это такое, Элеутерио? Вы даже не дотронулись до улиток? Они очень вкусные.

— Не могу, дон Хосе, никак не могу. Потом у меня начнет все чесаться.

— Тогда закажите себе что-нибудь другое, — сказала Аида.

— Я поем немного оливок.

— Вы видели, какой священник? Из тех, что гребут под себя.

— Да, дон Хосе, такие умеют жить. Нечего обманываться на этот счет. Им палец в рот не клади, — сказал Элеутерио.