Мо Янь - Устал рождаться и умирать

— Дорогая мама, врать не буду, — улыбнулся Симэнь Хуань. — Я их на рыбу обменял.

— Ах ты транжир несчастный! — взвизгнула Хучжу. — Их же по просьбе отца из Шанхая привезли, это же «Найк», больше тысячи юаней стоят, и ты обменял их на две крохотные рыбёшки для котов?

— Какие же две, мама. — И он принялся всерьёз пересчитывать рыбок на ивовом кукане. — Целых девять, как можно говорить, что две?

— Вы только гляньте на этого нашего дурачка сына! — Она вырвала из рук Симэнь Хуаня кукан с рыбками и высоко подняла перед вышедшими из дома. — С утра пораньше убежал на речку, якобы за рыбой для гостей, прошатался полдня, явился с этой мелкотой, а теперь оказывается, он их на новенькие кроссовки выменял. Ну скажите, умный он или нет после этого? — И, приняв грозный вид, огрела сына связкой рыбы по плечу. — С кем ты поменялся? Сейчас же отправляйся и меняй всё обратно!

— Мама, — начал Симэнь Хуань, кося глазом, как бойцовый петух. — Разве может настоящий мужчина не держать данного слова? Подумаешь, драные кроссовки. Купим другие, и все дела. Уж чего-чего, а денег у отца хватает!

— А ну, замолчи, негодник! — прикрикнула на него Хучжу. — Что ты несёшь, какие у отца деньги?

— А у кого же они, как не у него? — косился на неё Симэнь Хуань. — Мой папа — богатей, всем богачам богач!

— Хвастайся, хвастайся, дурак, — бросила Хучжу. — Погоди, вот вернётся отец, он тебе задницу надерёт как следует!

— Что тут стряслось? — воскликнул Симэнь Цзиньлун, вылезая из бесшумно подкатившего роскошного «кадиллака». Весь разодетый, голова и щёки выбриты до синевы, брюшко выпирает, прямоугольная коробка мобильного телефона в руке, внушительный большой начальник. Выслушав Хучжу, он потрепал сына по голове. — С материальной точки зрения, поменять кроссовки «Найк» стоимостью тысячу юаней на девять рыбок — поступок неумный; с точки же зрения нравственности, не пожалеть таких кроссовок, чтобы поменять на рыбу для угощения дорогих гостей, — это по-мужски. Сам поступок не одобряю, но и не ругаю. А вот похвалить хочу вот за что. — Тут Цзиньлун с силой похлопал сына по плечу. — Настоящий мужчина данное слово держит. Как говорится, слово вылетело — на четвёрке лошадей не догонишь. Поменялся так поменялся, жалеть об этом нельзя!

— Ну что? — бросил матери довольный Симэнь Хуань. И, подняв кукан с рыбой, закричал: — Бабушка, возьми рыбу, свари уху для дорогих гостей!

— Балуешь ты его, если так пойдёт, что дальше-то будет? — вполголоса пробормотала Хучжу, глянув на Цзиньлуна. А сама повернулась к сыну и дёрнула его за руку. — Быстро домой переодеваться, продолжатель рода. Перед гостями и в таком виде…

— Великолепный пёс! — восхитился Цзиньлун, показывая на меня. А потом стал здороваться со всеми, кто уже вышел встречать его. — Племянник Кайфан, судя по твоим дарованиям, не такой уж ты простак. Отец стал начальником уезда, а тебе в губернаторы провинции метить надо! — похвалил он твоего сына. Потом утешил Ма Гайгэ: — Выпрями спину, малыш, страшиться нечего и печалиться не о чем. Пока у твоего дяди будет что поесть, голодным не останешься. — И повернулся к Баофэн. — Не изводи себя, мёртвого не вернёшь. А переживать я тоже переживаю, с его смертью будто без руки остался. — Он кивком приветствовал родителей обеих семей. — Невестка, — обратился он к твоей жене. — Хочу выпить пару рюмок за тебя. Тогда в полдень, когда я давал в гостевом доме банкет по случаю утверждения моей строительной программы, один Цзефан и пострадал. Эта дрянь Хун Тайюэ, паразит старый, упрям просто до умиления, но на этот раз его задержали, надеюсь, это расширит его кругозор.

Во время застолья твоя жена держалась нейтрально, как подобает супруге заместителя начальника уезда; Цзиньлун угощал всех вином и едой с радушием настоящего хозяина дома. Но самым активным был Симэнь Хуань, его поведение за столом говорило, что он прекрасно во всём разбирается. Цзиньлун за ним не следил, и тот расходился всё больше. Налил себе вина, налил стопку Кайфану и предложил заплетающимся языком:

— Брат Кайфан, выпей эту… эту чарку, разговор к тебе есть…

Твой сын посмотрел на мать.

— И не надо смотреть на вторую тётушку, мы свои мужские дела сами решим, давай, за… чарка за тебя!

— Хватит уже, Хуаньхуань! — цыкнула на него Хучжу.

— Ну пригуби уж чуть-чуть, — разрешила твоя жена.

Два чертёнка чокнулись, Симэнь Хуань запрокинул голову, выпил одним махом, потом поднял пустую стопку к лицу Кайфана: